Обзор допускаемых судами Нижегородской области ошибок при применении уголовного и уголовно-процессуального законодательства в процессе рассмотрения уголовных дел.

 

Обзор  допускаемых судами Нижегородской области ошибок при применении уголовного и уголовно-процессуального законодательства в процессе рассмотрения и разрешения уголовных дел (на основе кассационной практики президиума Нижегородского областного суда за 2018 год)

 

 

 

Обзор подготовлен по результатам анализа, проведенного в соответствии с пунктом 5.4  плана работы Нижегородского областного суда на первое полугодие 2019 года.

 

Целью обобщения является выявление ошибок, допущенных мировыми судьями, судьями районных (городских) судов г.Нижнего Новгорода и Нижегородской области, апелляционной инстанции Нижегородского областного суда при рассмотрении уголовных дел и материалов.

 

В ходе обобщения проанализированы постановления суда кассационной инстанции, вынесенные в 2018 году, которыми отменялись или изменялись постановления и приговоры мировых судей, районных (городских) судов Нижегородской области, а также апелляционные определения (постановления) судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского  областного суда.

 

                                              

 

                                                                                                  I

 

    Нарушения  уголовного закона, повлиявшие на исход дела

 

 

 

В соответствии с чч.1 и 2 ст.37 УК РФ, не является преступлением причинение  вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Защита от посягательства, не сопряженного с таким насилием либо с непосредственной угрозой его применения, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.

 

 

 

Приговором Московского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 22 ноября 2013 года К.В.А. осужден по ч.1 ст.105 УК РФ к 8 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии особого режима.

 

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 3 марта 2014 года приговор в отношении К. В.А. оставлен без изменения.

 

Президиум, отменяя состоявшиеся в отношении К.В.А. судебные решения, указал следующее.

 

В соответствии с чч.1 и 2 ст.37 УК РФ, не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Защита от посягательства, не сопряженного с таким насилием либо с непосредственной угрозой его применения, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.

 

Согласно официальному толкованию данных нормативных положений, содержащемуся в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 года N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление", действия не могут признаваться совершенными в состоянии необходимой обороны, если вред посягавшему лицу причинен после того, как посягательство было предотвращено, пресечено или окончено и в применении мер защиты явно отпала необходимость, что осознавалось оборонявшимся лицом.

 

Переход оружия или других предметов, использованных в качестве оружия при посягательстве, от посягавшего лица к оборонявшемуся лицу сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства, если с учетом интенсивности нападения, числа посягавших лиц, их возраста, пола, физического развития и других обстоятельств сохранялась реальная угроза продолжения такого посягательства.

 

Положения ст.37 УК РФ в равной мере распространяются на всех лиц, независимо от наличия у них возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

 

Исходя из приведенных положений закона с учетом их официального толкования, при обсуждении в совещательной комнате вопроса о наличии в действиях лица признаков необходимой обороны, превышения ее пределов или отсутствия таковых в приговоре должно получить оценку каждое из рассмотренных в суде доказательств, как подтверждающих выводы суда по данному вопросу, так и противоречащих этим выводам, а также вся их совокупность в целом. При этом в приговоре должно быть указано, почему одни доказательства признаны судом достоверными, а другим в этом качестве отказано, и они отвергнуты судом.

 

В соответствии с изложенным в приговоре описанием преступного деяния, 19 декабря 2011 года около 19 часов 30 минут около дома (данные обезличены) г.Нижний Новгород Нижегородской области в ходе конфликта на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений К.В.А., находившийся в состоянии  алкогольного опьянения, и Ш.М.В. нанесли друг другу  множественные удары руками по голове и телу, при этом Ш.М.В. попытался нанести удары К.В.А. находящимся у него ножом.

 

К.В.А. удалось отобрать нож у Ш.М.В., после чего он умышленно с целью лишения жизни Ш.М.В. нанес ему четыре удара ножом в область грудной клетки, шеи и лица, причинив Ш.М.В. телесные повреждения, в том числе колото-резаные ранения проникающего характера, вызвавшие причинение тяжкого вреда здоровью по признаку опасности для жизни, от которых Ш.М.В. скончался.

 

В ходе как предварительного, так и судебного следствия К.В.А. не отрицал факт причинения Ш.М.В. телесных повреждений, включая ножевые колото-резаные ранения, при вышеуказанных обстоятельствах, и признавал, что смерть Ш.М.В. наступила от телесных повреждений, полученных в результате его (К.В.А.) действий.

 

Квалифицируя действия К.В.А. по ч.1 ст.105 УК РФ, суд одновременно заключил, что в процессе умышленного нанесения потерпевшему колото-резаных ранений он не находился в состоянии необходимой обороны.

 

Свой вывод в указанной части суд обосновал установленными им фактическими обстоятельствами дела, отметив, что умысел подсудимого на причинение смерти потерпевшему возник в ходе  драки, действия Ш.М.В. для подсудимого не были неожиданными, К.В.А. не  находился в состоянии испуга, мог объективно оценивать степень и характер опасности действий Ш.М.В., имел реальную возможность убежать от потерпевшего, и таким образом прекратить посягательство с его стороны; подсудимый этой возможностью не воспользовался – выхватив из руки потерпевшего  нож, и, таким образом, прекратив посягательство потерпевшего, нанес последнему несколько ударов ножом в жизненно важные органы, когда необходимость в применении мер защиты от посягательства отпала; доказательств, того, что после перехода ножа для подсудимого сохранялась реальная угроза продолжения посягательства со стороны потерпевшего, суду не представлено.

 

С учетом количества, характера, локализации ножевых ранений, выявленных у потерпевшего, обстоятельств произошедшего, как они установлены в судебном заседании,  данных о личности К.В.А., его возраста, жизненного опыта, заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов № 117 от 30.01.2012 г., суд заключил, что действия подсудимого К.В.А. не носили характера самообороны, а были умышленными, и умысел был направлен именно на убийство Ш.М.В.

 

Как видно из вышеизложенного, приведенные в приговоре суждения об отсутствии признаков необходимой обороны в момент нанесения К.В.А. ножевых ранений потерпевшему сформулированы исключительно на основе неконкретизированных ссылок на обстоятельства дела, указывающих, как полагал суд, на прекращение посягательства со стороны Ш.М.В. после перехода ножа к К.В.А. и наличие у последнего возможности скрыться с места конфликта, а также на основе ссылок на последствия действий К.В.А. и сведения о его личности, то есть исходя из тех факторов, которые не имеют в силу уголовного закона самодостаточного значения для оценки правомерности действий лица при защите от противоправного посягательства.

 

При этом судом не приведено объективного анализа обстоятельств, имеющих правовое значение для определения признаков необходимой обороны в действиях К.В.А., а именно, существовало ли изначально такое посягательство со стороны Ш.М.В., которое было бы действительным и создавало реальную угрозу для жизни К.В.А. исходя из способа посягательств и конкретной его обстановки, в какой мере переход ножа от Ш.М.В. к К.М.В. в силу характера последовавшего за этим поведения потерпевшего указывал на прекращение или продолжение посягательства, изменились ли и в какой мере характер и степень опасности нападения после перехода ножа, и мог ли К.В.А. в существующих условиях объективно оценить эти обстоятельства в целях избрания адекватного способа защиты и реагирования на него.

 

Вопреки требованиям ст.ст.87, 88, 307 УК РФ, признав достоверными показания К.В.А. о попытках нанесения Ш.М.В. ударов ножом и причинении ему резаной раны ладони, какой-либо оценки показаниям К.В.А. о продолжающемся нападении со стороны Ш.В.А., в том числе, путем их сопоставления с другими имеющимися в уголовном деле доказательствами, включая показания свидетелей – очевидцев конфликта, позволяющими подтвердить или опровергнуть выдвинутую осужденным версию, суд не дал, а изложенный в приговоре вывод об отсутствии необходимой обороны в действиях К.В.А., по-существу, обосновал утверждением о доказанности его умысла на лишение жизни Ш.М.В.

 

Применительно к проверке указанных аспектов уголовного дела остался неразрешенным и вопрос о возможности совершения инкриминируемого деяния в условиях превышения пределов необходимой обороны.

 

Более того, суд допустил противоречия в своих суждениях по данному вопросу, заключив, что после перехода ножа посягательство со стороны Ш.М.В. было прекращено, и одновременно указав, что К.В.А. имел возможность убежать от потерпевшего и, таким образом, прекратить  посягательство с его стороны, то есть, констатировав наличие такового.

 

Указанные нарушения требований уголовного и уголовно-процессуального законодательства, непосредственно влияющие на правильность разрешения фундаментальных вопросов, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, – о наличии события преступления, виновности в нем соответствующего лица, а также юридической оценки его действий в процессе применения положений ст.37 УК РФ, президиум признал существенными, повлиявшими на исход дела, в связи с чем пришел к выводу об отмене состоявшихся судебных решений и направлении уголовного дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

 

Постановление от 20 июня 2018 года, 44-у-65/2018

 

 

 

     Несоблюдение требований Общих начал назначения наказания

 

 

 

Игнорирование обстоятельств, подлежащих в силу уголовного закона обязательному учету.

 

 

 

Приговором Балахнинского городского суда Нижегородской области от 23 сентября 2014 года З.С.Н. осужден по ч.3 ст.30, п. «б» ч.3 ст.228.1, ч.2 ст.228 УК РФ, на основании ч.3 ст.69 УК РФ, с применением ст.70 УК РФ окончательно к 9 годам лишения свободы.

 

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 24 марта 2015 года приговор в отношении З.С.Н. оставлен без изменения.

 

По смыслу закона, под явкой с повинной  следует понимать добровольное сообщение лица о совершенном им или с его участием преступлении, сделанное в письменном или устном виде.

 

Как установлено судом, в материалах уголовного дела имеется объяснение З.С.Н. от 18 сентября 2013 года, в котором он сообщает о его причастности к каждому из двух впоследствии инкриминированных ему преступлений и подробно рассказывает об обстоятельствах их совершения.

 

Вместе с тем, судом первой инстанции не дано каких-либо суждений в части признания либо непризнания этого заявления явкой с повинной.

 

При этом не дано оценки тому, в каком качестве (статусе) в момент фиксации указанных объяснений находился З.С.Н., в каком объеме официальные органы располагали информацией о его возможной причастности к конкретному преступлению (преступлениям) и насколько данная информация как изобличающая именно З.С.Н. была конкретизирована, доказательно доступна этим органам в качестве самодостаточного основания для осуществления уголовного преследования фигуранта.

 

Данное нарушение уголовного закона президиум признал существенным, повлиявшим на исход дела, в связи с чем изменил судебные решения, признав объяснение З.С.Н. от 18 сентября 2013 года о его причастности к совершению вышеуказанных преступлений, явкой с повинной, т.е. обстоятельством смягчающим наказание, что повлекло снижение, назначенного осуждённому наказания.

 

 

 

Постановление от 25 июля 2018 года, 44-у-84/2018

 

 

 

Решение суда в части  признания совершения преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, отягчающим наказание обстоятельством должно быть аргументировано и мотивировано в приговоре.

 

Приговором Автозаводского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 6 июня 2016 года П.Ю.Ю. признан виновным и осужден по ч.1 ст.105 УК РФ к 9 годам лишения свободы.

 

В качестве отягчающего наказание П.Ю.Ю. обстоятельства, наряду с рецидивом преступлений, суд, на основании  ч.1.1 ст.63 УК РФ, признал также совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя.

 

Изменяя приговор в отношении П.Ю.Ю., президиум указал следующее.

 

Согласно части  1.1 ст. 63 УК РФ суд в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения, а также  личности виновного может признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ.

 

Решение суда в части  признания совершения преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, отягчающим наказание обстоятельством, должно быть мотивировано в приговоре.  При этом суду следует принимать во внимание характер и степень общественной опасности преступления, обстоятельства его совершения, влияние состояния опьянения на поведение лица при совершении преступления, а также личность виновного. Состояние опьянения лица может быть подтверждено как медицинскими документами, так и показаниями подсудимого, потерпевшего или иными доказательствами.

 

Однако в описательно-мотивировочной части приговора в отношении П.Ю.Ю. суд не привел соответствующих суждений, на основании которых пришел к выводу о признании в качестве отягчающего наказание обстоятельства совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, исходя при этом из формальной констатации его наличия у осужденного на момент совершения инкриминируемого преступления.

 

При таких обстоятельствах, президиум отметил, что указание о признании судом в соответствии с ч.1.1 ст.63 УК РФ в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, подлежит исключению из приговора Автозаводского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 6 июня 2016 года в отношении П.Ю.Ю., а назначенное осужденному наказание - соразмерному снижению.

 

 

 

 Постановление от 7 февраля 2018 года,

 

                                                        44у-13/2018

 

Неназначение дополнительного наказания, предусмотренного санкцией статьи  в качестве обязательного.

 

 

 

Приговором Семеновского районного суда Нижегородской области от 17 апреля 2017 года С.С.Н.осужден по п.«б» ч.4 ст.132 УК РФ к 13 годам лишения свободы, по п.«б» ч.4 ст.131 УК РФ к 15 годам лишения свободы, по п.«в» ч.2 ст. 242 УК РФ к 10 годам лишения  свободы. В соответствии с ч.3 ст.69 УК РФ, по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний С.С.Н. окончательно назначено 17 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.

 

Апелляционным определением Нижегородского областного суда от 27 июня 2017 года постановленный в отношении С.С.Н. приговор оставлен без изменения.

 

Как следует из приговора, признав осужденного С.С.Н. виновным в совершении преступлений, предусмотренных п.«б» ч.4 ст.132, п.«б» ч.4 ст.131, п.«в» ч.2 ст. 242 УК РФ, и решая вопрос о виде и размере наказания, суд учел характер и степень общественной опасности преступлений, личность виновного, состояние его здоровья, наличие смягчающих наказание обстоятельств и отсутствие отягчающих, влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи, на основании чего пришел к выводу о назначении С.С.Н. наказания в виде реального лишения свободы.

 

В то же время, судом не учтено, что санкциями ч.4 ст.131 и ч.4 ст.132 УК РФ предусмотрено  назначение дополнительного наказания в виде ограничения свободы на срок до двух лет в качестве обязательного.

 

Исходя из официального толкования положений общих начал назначения наказания, выраженного в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», если закон по которому квалифицировано совершенное преступление, предусматривает обязательное назначение дополнительного наказания, то его неприменение судом допускается либо при наличии условий, предусмотренных ст. 64 УК РФ, либо в силу положений Общей части УК РФ о неприменении соответствующего вида наказания. Принятое решение должно быть мотивировано в описательно-мотивировочной части приговора.

 

Оснований для применения ст. 64 УК РФ при назначении С.С.Н. наказания судом не установлено. Условий, исключающих возможность применения к осужденному С.С.Н. наказания в виде ограничения свободы, предусмотренных ч.6 ст. 53 УК РФ, из представленных материалов, а также материалов уголовного дела не усматривается.

 

При изложенных обстоятельствах, президиум признал неназначение С.С.Н. дополнительного наказания в виде ограничения свободы, предусмотренного санкциями ч.4 ст.131 и ч.4 ст.132 УК РФ в качестве обязательного, существенным нарушением уголовного закона, повлекшим определение виновному лицу несправедливого наказания, в связи с чем отменил состоявшиеся судебные решения и направил уголовное дело на новое судебное рассмотрение.

 

 

 

Постановление от 24 января 2018 года, 44-у-15/2018

 

 

 

Назначая наказание в соответствии с правилами ч.1 ст.62 УК РФ в виде лишения свободы на срок 10 лет, являющееся максимально возможным за данное преступление для осужденного, суд фактически оставил без внимания наличие иных смягчающих наказание обстоятельств, установленных по делу.

 

 

 

Согласно положениям ч.1 ст. 62 УК РФ при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пунктами «и» и (или) «к» ч.1 ст. 61 УК РФ, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ.

 

Приговором Богородского городского суда Нижегородской области от 17 декабря 2015 года Б.Т.М. осужден за совершение преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, с применением ч.1 ст.62  УК РФ, к 10 годам лишения свободы. Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 3 марта 2016 года указанный приговор был оставлен без изменения.

 

Санкция ч.4 ст.111 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до 15 лет с ограничением свободы на срок до 2 лет либо без такового.

 

В соответствии с п. «и» ч.1 ст.61 УК РФ в качестве смягчающего обстоятельства, судом по делу признана явка с повинной Б.Т.М., при этом отягчающих обстоятельств не установлено, в связи с чем, судом при назначении осужденному наказания применены правила ч.1 ст.62 УК РФ.

 

Также, кроме явки с повинной, судом в качестве обстоятельств, смягчающих наказание Б.Т.М., учтено полное признание им своей вины, раскаяние в содеянном и наличие у него малолетнего ребенка.

 

Вопреки требованиям закона, суд первой инстанции, применяя правила ч.1 ст.62 УК РФ при назначении осужденному Б.Т.М. наказания за совершение преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, не принял во внимание, что в конкретном случае назначаемое Б.Т.М. наказание в виде 10 лет лишения свободы по своему размеру является максимально возможным, то есть назначено фактически без учета иных смягчающих обстоятельств, не относящихся к основанию применения судом положений п. «и» ч.1 ст.61 УК РФ.

 

Изложенное послужило основанием для изменения состоявшихся судебных решений и снижения назначенного Б.Т.М. размера наказания.

 

 

 

Постановление от 24 января 2018 года, 44-у-11/2018

 

 

 

Ошибочное применение правил ч.1 ст. 62 УК РФ при наличии рецидива в качестве отягчающего обстоятельства.

 

 

 

Приговором Советского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 7 августа 2018 года Е.М.С. осужден по п.п.«а,г» ч.2 ст.161 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

 

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 20 сентября 2018 года данный приговор оставлен без изменения.

 

Из описательно-мотивировочной части приговора от 7 августа 2018 года следует, что явка с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления признаны судом в качестве обстоятельств, смягчающих наказание Е.М.С. в соответствии с п.«и» ч.1 ст.61 УК РФ.

 

Одновременно суд констатировал в содеянном наличие рецидива преступлений и, признав рецидив преступлений в качестве отягчающего наказание Е.М.С. обстоятельства (п.«а» ч.1 ст.63 УК РФ), применил положения ч.2 ст.68 УК РФ.

 

Вместе с тем, вопреки констатации в содеянном данного отягчающего обстоятельства суд первой инстанции, назначил Е.М.С. наказание с учётом требований ч.1 ст.62 УК РФ, предусматривающей для осужденного правовые преференции в вопросе о наказании.

 

 

 

Постановление от 19 декабря 2018 года,

 

                                                            44-у-128/2018

 

 

 

Неверное определение вида рецидива преступлений.

 

 

 

Конструктивным признаком рецидива преступлений является наличие непогашенной в установленном порядке судимости за предыдущее умышленное преступление на момент совершения нового умышленного преступления.

 

 

 

Приговором Лысковского районного суда Нижегородской области от 19 июля 2012 года Т.М.Г.осужден по ч.2 ст.159 УК РФ к 3 годам лишения свободы, по ч.3 ст.159 УК РФ к 4 годам лишения свободы, на основании ч.3 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний наказание определено в виде 6 лет 6 месяцев лишения свободы.

 

В соответствии со ст.70 УК РФ, к назначенному наказанию частично присоединено не отбытое наказание по приговору мирового судьи судебного участка №1 Первомайского района г.Новосибирск от 6 августа 2009 года, окончательное наказание, по совокупности приговоров, определено в виде лишения свободы на срок 6 лет 7 месяцев, с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.

 

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 2 ноября 2012 года приговор оставлен без изменения.

 

Президиум, изменяя судебные решения, указал следующее.

 

В силу п. «а» ч.1 ст.63 УК РФ рецидив принимается законодателем в качестве обстоятельства, отягчающего наказание.

 

Исходя из ч.1 ст.18 УК РФ рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление.

 

Как усматривается из приговора Лысковского районного суда Нижегородской области от 19 июля 2012 года, суд первой инстанции констатировал наличие в действиях Т.М.Г. особо опасного рецидива преступлений, руководствуясь положениями ч.3 ст.18 УК РФ, согласно которой рецидив преступлений признается особо опасным при совершении лицом тяжкого преступления, за которое оно осуждается к реальному лишению свободы, если ранее это лицо два раза было осуждено за тяжкое преступление к реальному лишению свободы.

 

В связи с констатацией в содеянном особо опасного рецидива преступлений, отбывание лишения свободы Т.М.Г. определено судом в исправительной колонии особого режима.

 

Между тем, принимая указанное решение, суд не учел, что по приговорам Калининского районного суда г.Новосибирск от 5 мая 2008 года и Новосибирского районного суда Новосибирской области от 9 июня 2008 года Т.М.Г. хотя и был осужден за совершение тяжких преступлений, однако наказание по указанным приговорам ему назначалось по совокупности преступлений на основании ч.5 ст.69 УК РФ, и, следовательно, указанные приговоры образуют для него одну судимость. Кроме того, Т.М.Г. осуждался также за совершение преступлений небольшой и средней тяжести.

 

Таким образом, по приговору от 19 июля 2012 года Т.М.Г. осужден за совершение преступлений средней тяжести и тяжкого, имея одну судимость за совершение тяжкого преступления, поэтому, в силу п. «б» ч.2 ст.18 УК РФ, в действиях осужденного усматривается опасный рецидив преступлений.

 

В связи с неправильным установлением в действиях Т.М.Г. вида рецидива преступлений, судом был неверно определен вид исправительного учреждения, в котором осужденный Т.М.Г. должен отбывать назначенное наказание в виде лишения свободы.

 

В соответствии с положениями п. «в» ч.1 ст.58 УК РФ, отбывание лишения свободы Т.М.Г. должно быть назначено в исправительной колонии строгого режима.

 

Допущенное судом нарушение уголовного закона при определении вида рецидива преступлений президиум признал существенным, повлиявшим на исход дела, поскольку оно повлекло назначение виновному несправедливого наказания вследствие его чрезмерной суровости.

 

 

 

  Постановление от 28 февраля 2018   года, № 44-у-1/2018

 

 

 

                    Нарушения положений ст.ст.69, 70 УК РФ

 

 

 

Приговором Кстовского городского суда Нижегородской области от  20 июля 2017 года В.И.А. осужден за каждое из четырех преступлений, предусмотренных п. «а» ч.3 ст.158 УК РФ, к 3 годам лишения свободы, за каждое из пяти преступлений, предусмотренных п.«а» ч.3 ст.158 УК РФ, к 2 годам 10 месяцам лишения свободы.

 

На основании ч.3 ст.69 УК РФ, по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний назначено наказание в виде лишения свободы на срок 4 года.

 

На основании ч.5 ст.69 УК РФ, по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний за указанные преступления с наказанием за преступления, установленные приговором Кстовского городского суда Нижегородской области от 15 сентября 2016 года, окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 6 лет 2 месяца с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

 

Из материалов дела следует, что уголовное дело, по которому постановлен приговор 20 июля 2017 года, а также уголовное дело, по которому В.И.П. осужден приговором Кстовского городского суда от 15 сентября 2016 года,рассмотрены в особом порядке принятия судебного решения.

 

По смыслу закона, окончательное наказание по правилам ст.69 УК РФ не может превышать более чем наполовину максимальный срок или размер наказания, которое может быть назначено за наиболее тяжкое из совершенных преступлений с учетом требований ч.5 ст.62 УК РФ.

 

Согласно положениям ч.5 ст.62 УК РФ максимальный срок лишения свободы по п. «а,в» ч.3 ст.158 УК РФ (наиболее тяжкое из совершенных В.И.А. преступлений по настоящему уголовному делу и по приговору от 15 сентября 2016 года) составляет 4 года, таким образом, по совокупности преступлений назначенное осужденному наказание не могло превышать 6 лет лишения свободы.

 

Вместе с тем, при назначении В.И.А. наказания по правилам ч.5 ст.69 УК РФ суд эти требования не учел, назначив осужденному наказание в виде лишения свободы сроком на 6 лет 2 месяца.

 

Допущенное судом первой инстанции нарушение уголовного закона в силу ч.1 ст.401.15 УПК РФ президиум признал основанием для изменения приговора Кстовского городского суда Нижегородской области от 20 июля 2017 года и  соразмерного снижения наказания,  назначенного осужденному В.И.А. по правилам ч.5 ст.69 УК РФ.

 

Постановление от 28 февраля 2018 года, №44-у-19/2018

 

 

 

Аналогичное нарушение допущено Богородским городским судом Нижегородской области  (приговор 15 ноября 2017 года в отношении К.А.Н.)

 

 

 

Постановление от 25 июля 2018 года, 44-у-83/2018

 

 

 

Ошибочное толкование закона привело к невыполнению требований Общих начал назначения наказания, и как следствие, недостижению в отношении виновного лица целей уголовного наказания, предполагающих реализацию таких мер уголовно-правового воздействия, которые применительно к конкретному лицу были бы разумны, справедливы, соразмерны содеянному и максимально содействовали бы его исправлению и предупреждению новых преступлений, восстановлению социальной справедливости.

 

 

 

Приговором мирового судьи судебного участка Первомайского судебного района Нижегородской области, исполняющего обязанности мирового судьи судебного участка Шатковского судебного района Нижегородской области от 24 июля 2017 года Б.А.П. осужден за совершение преступления, предусмотренного ст.264.1 УК РФ, к 480 часам обязательных работ, с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 3 года.

 

Приговор мирового судьи судебного участка № 4 Арзамасского судебного района Нижегородской области от 29 декабря 2016 года в части дополнительного наказания в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок 3 года постановлен к самостоятельному исполнению.

 

В апелляционном порядке приговор от 24 июля 2017 года не обжалован.

 

Судом достоверно установлено, что Б.А.П., имея в соответствии с приговорами от 26 июля 2016 года и от 29 декабря 2016 года две непогашенные судимости за совершение преступления, предусмотренного ст.264.1 УК РФ, находясь 1 мая 2017 года в состоянии алкогольного опьянения, управлял транспортным средством – автомобилем (данные обезличены) и совершил столкновение с другим автомобилем, после чего был задержан сотрудниками полиции.

 

При этом, как следует из материалов дела, Б.А.П. совершил инкриминированное деяние, будучи дважды судимым за аналогичные преступления в соответствии со вступившими в законную силу приговорами от 26 июля 2016 года и от 29 декабря 2016 года, причем в период испытательного срока условного осуждения к лишению свободы по последнему приговору.

 

Данное обстоятельство, в силу ч.4 ст.74 УК РФ, предполагало необходимость обсуждения судом вопроса об отмене или о сохранении условного осуждения Б.А.П. с изложением в приговоре мотивированного суждения по данному вопросу и, при принятии решения об отмене условного осуждения, назначения ему наказания по совокупности приговоров.

 

Однако, мировой судья, установив факт совершения Б.А.П. умышленного преступления небольшой тяжести в период испытательного срока по приговору от 29 декабря 2016 года, одновременно констатировал, что на момент рассмотрения им уголовного дела испытательный срок, установленный осужденному данным приговором, истек, исходя из чего принял решение о самостоятельном исполнении приговора от 29 декабря 2016 года.

 

Вместе с тем, такое решение суда основано на ошибочном толковании, а вследствие этого – неправильном применении закона.

 

Исходя из официального толкования положений Общей части Уголовного закона, выраженного в п.54 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», правила ст. 70 УК РФ применяются и тогда, когда лицо в период испытательного срока совершило новое преступление, за которое оно осуждено после истечения испытательного срока по первому приговору.

 

Учитывая изложенное, президиум признал выявленное в процессе кассационного рассмотрения уголовного дела нарушение норм уголовного закона существенным, повлиявшим на исход дела, искажающим саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, поскольку оно отражает неправильную оценку судом общественной опасности содеянного и личности осужденного, ставит под сомнение справедливость избранного Б.А.П. и определенного к фактическому отбытию наказания, и принял решение об отмене состоявшегося судебного акта и направлении дела на новое судебное рассмотрение.

 

 

 

Постановление от 28 февраля 2018                 года, 44-у-21/2018

 

 

 

 Ошибки судов, связанные с определением  вида исправительного учреждения.

 

 

 

Приговором Балахнинского городского суда Нижегородской области от 6 февраля 2017 года С.Д.А. осужден за совершение преступлений, предусмотренных ч.1 ст.325 УК РФ, п. «а» ч.3 ст.158 УК РФ, ч.2 ст.159 УК РФ, на основании ч.3 ст.69 УК РФ, к наказанию в виде лишения свободы на срок 3 года 6 месяцев.

 

На основании ч.5 ст.74 УК РФ отменено условное осуждение по приговору Балахнинского городского суда Нижегородской области от 13 января 2016 года.

 

 В соответствии с ч.1 ст.70 УК РФ к назначенному наказанию частично присоединена неотбытая часть наказания по приговору Балахнинского городского суда Нижегородской области от 13 января 2016 и по совокупности приговоров С.Д.А. назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 4 года.

 

Он же осужден по п. «в» ч.2 ст.158 УК РФ, п. «в» ч.2 ст.158 УК РФ; по ч.2 ст.159 УК РФ, на основании ч.2 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года.

 

На основании ч.5 ст.69 УК РФ к наказанию, назначенному по совокупности приговоров, путем частичного сложения наказаний, назначенных по совокупности преступлений, окончательно С.Д.А. назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 5 лет, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

 

В апелляционном порядке приговор не обжалован.

 

Изменяя состоявшееся судебное решение в части определения С.Д.А. вида исправительного учреждения, президиум указал следующее.

 

Ссылаясь на положения  п. «а» ч.1 ст.58 УК РФ суд в описательно-мотивировочной части приговора констатировал, что отбывание наказания в виде лишения свободы С.Д.А. следует  определить  в исправительной колонии общего режима, тогда как в резолютивной части приговора в качестве исправительного учреждения указана колония строгого режима.

 

 Делая вывод о направлении осужденного в исправительную колонию общего режима, суд в описательно-мотивировочной части приговора не привел аргументации этого решения, более того, вопреки собственному выводу по данному вопросу, в том числе указал в резолютивной части приговора местом отбытия наказания колонию строгого режима.

 

Согласно п. «в» ч.1 ст.58 УК РФ в исправительную колонию строгого режима могут быть направлены мужчины, осужденные к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений, ранее не отбывавшие лишение свободы, а также при рецидиве или опасном рецидиве преступлений, если осужденный ранее отбывал лишение свободы.

 

В действиях С.Д.А. судом обоснованно установлен рецидив преступлений.

 

Вместе с тем, определяя осуждённому для отбывания наказания колонию строгого режима, суд оставил без внимания, что наказание в виде реального лишения свободы С.Д.А. не отбывалось, поскольку, будучи осужденным приговором от 27 апреля 2016 года, на момент совершения преступления (событие 5 июня 2016 года), за которое он осужден настоящим приговором от 6 февраля 2017 года, С.Д.А. лишение свободы по приговору от 27 апреля 2016 года не отбывал.

 

Данное обстоятельство подтверждается тем, что приговором Балахнинского городского суда Нижегородской области от 27 апреля 2016 года С.Д.А. был осужден к наказанию в виде 6 месяцев исправительных работ, с удержанием 5% из заработка в доход государства. Указанное наказание, не связанное с лишением свободы, лишь 29 августа 2016 года постановлением Балахнинского городского суда Нижегородской области заменено на 2 месяца лишения свободы с отбыванием наказания  в колонии-поселении.

 

Таким образом, преступное деяние, за которое С.Д.А. осужден приговором от 6 февраля 2017 года, и которое образует рецидив в его действиях, совершено им 5 июня 2016 года, то есть до замены наказания в виде исправительных работ на лишение свободы по приговору суда от 27 апреля 2016 года.

 

В соответствии с правовой позицией, изложенной в п.11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 9 от 29 мая 2014 года «О практике назначения и изменения судами видов исправительных учреждений», к ранее отбывавшим наказание в виде лишения свободы, в частности, относятся лица, осуждавшиеся к наказанию в виде исправительных работ, которым в соответствии с ч. 4 ст. 50 УК РФ указанный вид наказания был заменен лишением свободы, которое лицо отбывало в исправительной колонии.

 

При таких обстоятельствах, С.Д.А. на момент совершения преступлений, за которые он осужден указанным приговором,  не являлся лицом, отбывавшим наказание в виде лишения свободы.

 

С учетом изложенного, изменяя судебное решение, президиум постановил направить С.Д.А. для отбывания назначенного наказания по приговору от 6 февраля 2017 года в исправительную колонию общего режима.

 

 

 

Постановление от 28 февраля 2018               года, №44-у-23/2018

 

Аналогичное нарушение послужило основанием для изменения приговора Сергачского районного суда Нижегородской области от 20 июля 2009 года в отношении Б.И.А.

 

Постановление от 26 сентября 2018 года, 44-у-94/2018

 

 

 

Обзор судебной практики кассационной инстанции свидетельствует, что на протяжении ряда лет отмечается большое количество нарушений, связанных с неправильным применением положений ст.10 УК РФ (14 материалов, что составляет 10,3 % от числа кассационных жалоб и представлений, рассмотренных на президиуме).

 

Нарушения выражаются в следующем:

 

- неприменение соответствующих положений Общей или Особенной частей УК РФ, улучшающих положение осужденного,

 

- непринятие мер к соразмерному смягчению наказания при применении нового уголовного закона либо осуществлении такого смягчения без учета положений Общей части УК РФ,

 

- неполное применение нового уголовного закона

 

(Советский, Краснобаковский, Варнавинский, Лукояновский, Семеновский  районный суды, Борский городской суд); по 2 из 14 материалам президиум констатировал отсутствие реакции суда апелляционной инстанции на нарушения, впоследствии выявленные в ходе кассационного производства по делу.

 

 

 

При приведении приговора в  соответствие с новым уголовным законом подлежат применению все установленные Уголовным кодексом Российской Федерации в редакции этого закона правила, в соответствии с которыми решается вопрос о наказании и применении правовых преференций к осужденному.

 

 

 

Постановлением  Варнавинского районного суда Нижегородской области от 22 декабря 2016 года, вынесенном в порядке п.13 ст.397 УПК РФ, в удовлетворении ходатайства осужденного Ш.В.Ю. о приведении состоявшихся в отношении него судебных решений в соответствие с изменениями, внесенными в действующее законодательство, отказано.

 

Президиум, изменяя судебное решение, указал следующее.

 

В соответствии со ст.10 УК РФ уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость (ч.1); если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом (ч.2).

 

Федеральным законом от 3 июля 2016 года N326-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты в связи с принятием Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности" в статью 7.27 КоАП РФ внесены изменения, согласно которым хищение чужого имущества стоимостью не более 2500 рублей путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты, при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных частями второй, третьей и четвертой ст. ст. 158 - 160 УК РФ, признается мелким хищением, влекущим административную ответственность.

 

Таким образом, новым уголовным законом устранена преступность деяния, если стоимость похищенного чужого имущества при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных частями второй, третьей и четвертой ст.ст. 158 - 160 УК РФ, составляет не более 2500 рублей (то есть 2500 рублей или менее этой суммы).

 

Приговором Московского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 6 февраля 2004 года Ш.В.Ю.  признан виновным и осужден за преступление, предусмотренное ч.1 ст.159 УК РФ, - хищение чужого имущества в форме мошенничества на сумму 2500 рублей.

 

Суд первой инстанции, отказывая Ш.В.Ю. в удовлетворении его ходатайства о приведении приговора Московского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 6 февраля 2004 года в соответствие с изменениями, внесёнными в действующее законодательство Федеральным законом от 3 июля 2016 года № 326-ФЗ, ошибочно интерпретировал приведенные выше положения закона и неосновательно указал на то, что поскольку ущерб от совершенного Ш.В.Ю. преступления, предусмотренного ч.1 ст.159 УК РФ, составляет 2500 рублей, Федеральный закон от 3 июля 2016 года №326-ФЗ применен быть не может.

 

Принимая во внимание, что стоимость похищенного путем мошенничества имущества, за совершение которого Ш.В.Ю. осужден приговором Московского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 6 февраля 2004 года, составляла 2500 рублей, квалифицирующих признаков преступления, предусмотренных частями второй, третьей и четвертой ст.159  УК РФ, судом установлено не было, с учетом указанных изменений закона  содеянное осужденным подлежит декриминализации с освобождением Ш.В.Ю. от наказания, назначенного  по ч.1 ст.159 УК РФ в виде лишения свободы сроком на 2 года.

 

Также президиум констатировал, что в связи с вносимыми в приговор от 6 февраля 2004 года (декриминализация содеянного) изменениями, из приговора Московского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 19 апреля 2004 года, которым Ш.В.Ю. был осужден по ч.1 ст.105 УК РФ к 14 годам лишения свободы и по которому он отбывает наказание в настоящее время, подлежит исключению указание на назначение окончательного наказания по правилам ч.5 ст.69 УК РФ – по совокупности с преступлением, за которое Шкалет В.Ю.  осуждался приговором Московского районного суда г. Нижний Новгород Нижегородской области от 6 февраля 2004 года.

 

В связи с фактическим отбытием наказания, назначенного по приговору Московского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 19 апреля 2004 года, Ш.В.Ю. был освобожден  из-под стражи.

 

 

 

Постановление от 17 января 2018 года,

 

№ 44-у-4/2018

 

 

 

Анализ рассмотрения кассационной инстанцией жалоб осужденных об отказе в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания свидетельствует о том, что суды Нижегородской области при рассмотрении материалов об условно-досрочном освобождении в основном правильно применяют положения уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законов.

 

Так, за 2018 год  президиумом отменены с направлением на новое рассмотрение решения судов по 6 таким ходатайствам осужденных (включая переданные для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции судьями ВС РФ), что составляет 4,4% от общего числа кассационных жалоб и представлений, рассмотренных на президиуме. (Это гораздо меньше, чем в 2016-2017 г.).

 

Вместе с тем, несмотря на имеющиеся разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по данному вопросу, анализ постановлений президиума об отмене решений об отказе в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания свидетельствует об отсутствии у судов первой и апелляционной инстанции единообразного подхода к применению условно-досрочного освобождения.

 

Основными причинами отмен президиумом судебных решений об отказе в условно-досрочном освобождении являлись: ссылка на наличие дисциплинарных взысканий в течение всего периода лишения свободы, как препятствие для удовлетворения ходатайства, несмотря на то, что эти взыскания погашены, либо сняты досрочно соответствующим поощрением, либо не относятся к числу злостных нарушений порядка отбывания наказания; отсутствие аргументированных ссылок на конкретные фактические обстоятельства, исследованные в судебном заседании о том, что наказание не достигло целей исправления; при наличии положительной характеристики администрации исправительного учреждения формально-декларативная интерпретация требований закона об обязательности выполнения осужденным требований внутреннего распорядка в период отбывания наказания.

 

При этом следует отметить, что президиум во всех случаях устанавливал и несоблюдение судами требований ст.7 УПК РФ, а именно – о мотивированности судебного решения. 

 

Материалы в отношении:

 

П.Р.Н. (постановления суда от 16 марта 2018 года и от 13 июля 2018 года) Борский городской суд;

 

Постановление от 17 октября 2018 года,       44-у-105/2018

 

Постановление от 26 сентября 2018 года, 44-у-94/2018

 

 

 

 

 

Д.А.В. (постановление суда от 27 марта 2017 года) Борский городской суд;

 

Постановление от 16 мая 2018 года,

 

                                                                           44-у-49/2018

 

 

 

Р.С.В. (постановление суда от 30 марта 2017 года) Варнавинский районный суд;

 

Постановление от 16 мая 2018 года,

 

                                                                       44-у-53/2018

 

 

 

Ч.А.Ю. (постановление от 27 февраля 2018 года) Советский районный суд г.Нижний Новгород;

 

Постановление от 3 октября 2018 года, 44у-99/2018

 

 

 

П.С.В. (постановление от 13 октября 2017 года) Борский городской суд.

 

Постановление от 24 октября 2018 года, 44-у-107/2018

 

 

 

II

 

 

 

Представленная в 2018 году  кассационная практика Президиума Нижегородского областного суда свидетельствует о значительном количестве нарушений норм уголовно-процессуального закона, повлиявших на исход дела, как основания для отмены или изменения решений судов первой и апелляционной инстанций.

 

 

 

 Вопросы оценки доказательств.

 

 

 

Исключение недопустимых доказательств в ряде случаев может являться основанием как для отмены судебного решения, так и для его изменения.

 

 

 

В силу ч.1 и п.3 ч.2 ст.75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Положения уголовно-процессуального законодательства с учетом правовых позиций Конституционного Суда РФ, исключают возможность допроса должностных лиц правоохранительных органов в качестве свидетелей о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и как допускающие возможность восстановления содержания этих показаний вопреки закрепленному в п.1 ч.2 ст.75 УПК РФ правилу.

 

 

 

Приговором Дзержинского городского суда Нижегородской области от 15 сентября 2016 года С.И.А. осужден по ч.1 ст.105 УК РФ.

 

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 2 марта 2017 года постановленный приговор от 15 сентября 2016 года оставлен без изменения.

 

Выводы суда о виновности С.И.А. в совершении преступления в отношении потерпевшего Ф.А.А. основаны на совокупности доказательств, а именно, показаниях потерпевшей, свидетелей, письменных материалах уголовного дела, а также показаниях свидетеля Н.Д.М. – старшего оперуполномоченного ОУР ОП №2 УМВД России по г.Дзержинск Нижегородской области, данных им на стадии предварительного следствия и оглашенных в судебном заседании на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ.

 

Из показаний названного свидетеля, в частности, следовало, что 12 июля 2015 года по сообщению о преступлении он в составе следственно-оперативной группы выезжал на место совершения убийства Ф.А.А., и в ходе выяснения у С.И.А. обстоятельств произошедшего последний ему сообщил, что «действительно, он порезал этого мужчину» (потерпевшего Ф.А.А.).

 

Показания старшего оперуполномоченного Н.Д.М. в полном объеме оценены судом как допустимое доказательство, в том числе, и относительно содержащейся в них информации, ставшей известной данному должностному лицу со слов С.И.А., о том, что именно С.И.А. причинил потерпевшему ножевые ранения, повлекшие его смерть, то есть в части, которая по существу воспроизводит показания С.И.А.

 

Более того, суд использовал показания свидетеля Н.Д.М. для обоснования вывода о достоверности показаний другого свидетеля – С.А.С., в которых последний сообщает сведения, подтверждающие вину подсудимого С.И.А. в убийстве Ф.А.А.

 

Президиум в своем постановлении указал, что принимая показания свидетеля Н.Д.М. в качестве допустимых доказательств и обосновывая выводы о виновности С.И.А. совокупностью доказательств, в число которых входят показания свидетеля Н.Д.М., суд допустил нарушение требований уголовно-процессуального закона, регламентирующих правила собирания, проверки и оценки доказательств, в их конституционно-правовом истолковании.

 

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в определении от 6 февраля 2004 года № 44-О, ч.3 ст.56 УПК РФ, как определяющая круг лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей, не исключает возможность допроса должностных лиц правоохранительных органов в качестве свидетелей, в том числе об обстоятельствах производства отдельных следственных и иных процессуальных действий.

 

Эти положения, подлежащие применению в системной связи с другими нормами уголовно-процессуального законодательства, не дают оснований рассматривать их как позволяющие суду допрашивать указанных лиц о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и как допускающие возможность восстановления содержания этих показаний вопреки закрепленному в п.1 ч.2 ст.75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон, исходя из предписания ч.2 ст.50 Конституции Российской Федерации, исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений.

 

Таким образом, суд неправомерно использовал в качестве доказательства показания свидетеля – старшего оперуполномоченного Н.Д.М. как источник информации об обстоятельствах совершения убийства Ф.А.А., сообщенной С.И.А. названному должностному лицу в ходе работы следственно-оперативной группы на месте совершения преступления, и сослался на них при постановлении обвинительного приговора как на изобличающие С.И.А. в инкриминированном деянии.

 

Исходя из контекста приговора, указанным показаниям придано решающее значение в установлении значимых для дела обстоятельств произошедшего.

 

При таких обстоятельствах, учитывая, что суд апелляционной инстанции при вынесении апелляционного определения от 2 марта 2017 года не выявил указанное нарушение, допущенное судом первой инстанции, и также сослался на показания данного свидетеля, как подтверждающие, по его мнению, виновность С.И.А., президиум пришел к выводу о необходимости отмены состоявшегося в отношении С.И.А. апелляционного определения и направления уголовного дела на новое апелляционное рассмотрение.

 

 

 

Постановление от 14 марта 2018 года, 44-у-26/2018

 

 

 

 В соответствии с ч.ч. 1, 2 ст. 74 УПК РФ, доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК РФ, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. В качестве доказательств допускаются, в том числе, протоколы следственных и судебных действий.

 

В силу ч.1 и п.3 ч.2 ст.75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ.

 

 

 

Приговором Автозаводского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 13 октября 2016 года Л.В.Н. осужден по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 10 лишения свободы.

 

В соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ, по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенного наказания с наказанием, назначенным по приговору Автозаводского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 9 декабря 2015 года,  окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 12 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

 

Этим же приговором Л.В.Н. признан невиновным и оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ.

 

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 8 февраля 2017  года приговор  в отношении Л.В.Н. оставлен без изменения.

 

Президиум, изменяя судебные решения, констатировал следующее.

 

В основу обвинительного приговора в отношении Л.В.Н. судом первой инстанции, наряду с другими доказательствами по делу, положены показания свидетелей Щ.А.Н., Е.И.В. и Р.А.В., являющихся сотрудниками полиции и участвовавших в проведении оперативно-розыскного мероприятия в отношении Л.В.Н., т.е. в официальной деятельности, направленной на доказательное изобличение последнего в преступлении в сфере незаконного оборота наркотиков.

 

Указанные свидетели при допросах на предварительном следствии и в суде рассказали об обстоятельствах совершенного Л.В.Н. преступления, ставшими известными им из объяснения Леонова В.Н., а также подтвердили его признание в покушении на сбыт наркотических средств.

 

Вместе с тем, сам Л.В.Н.  ни при допросе в качестве обвиняемого, ни в судебном заседании  вину в инкриминируемом ему преступлении не признавал.

 

При этом, суд, оценивая исследованные в судебном заседании доказательства, признал показания Л.В.Н., данные им на предварительном следствии в качестве подозреваемого, достоверными, указав при этом, что они согласуются с показаниями сотрудников полиции Щ.А.Н., Е.И.В. и Р.А.В., в том числе и в части сведений, ставших известными сотрудникам полиции со слов самого Л.В.Н.

 

Показания свидетелей Щ.А.Н., Е.И.В. и Р.А.В. в полном объеме оценены судом, как допустимые доказательства, в том числе, и относительно содержащейся в них информации, ставшей известной данным должностным лицам со слов Л.В.Н., о том, что он имел умысел на сбыт наркотических средств, то есть в части, которая по существу воспроизводит показания Л.В.Н. в качестве подозреваемого.

 

Президиум в своем постановлении указал, что принимая показания свидетелей Щ.А.Н., Е.И.В. и Р.А.В. в качестве допустимых доказательств и обосновывая выводы о виновности Л.В.Н. совокупностью доказательств, в число которых входят показания свидетелей Щ.А.Н., Е.И.В. и Р.А.В., суд допустил нарушение требований уголовно-процессуального закона, регламентирующих правила собирания, проверки и оценки доказательств, в их конституционно-правовом истолковании.

 

Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в определении от 6 февраля 2004 года № 44-О, ч.3 ст.56 УПК РФ, определяющая круг лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей, не исключает возможность допроса должностных лиц правоохранительных органов в качестве свидетелей, в том числе об обстоятельствах производства отдельных следственных и иных процессуальных действий.

 

Эти положения, подлежащие применению в системной связи с другими нормами уголовно-процессуального законодательства, не дают оснований рассматривать их как позволяющие суду допрашивать указанных лиц о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и как допускающие возможность восстановления содержания этих показаний вопреки закрепленному в п.1 ч.2 ст.75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон, исходя из предписания ч.2 ст.50 Конституции Российской Федерации, исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений.

 

Таким образом, суд неправомерно использовал в качестве доказательства показания свидетелей Щ.А.Н., Е.И.В. и Р.А.В., как источник информации об обстоятельствах совершения Л.В.Н. преступления, сообщенной Л.В.Н. названным должностным лицам в ходе документирования его преступной деятельности, и сослался на них при постановлении обвинительного приговора, как на изобличающие Л.В.Н. в инкриминированном деянии.

 

Показаниям указанных свидетелей в рамках обоснования судом позиции относительно предмета судебного разбирательства не придано определяющего значения относительно других доказательств, образующих совокупность иных данных, с учетом которых получена достаточная информация о причастности подсудимого к инкриминируемому деянию, о субъективной стороне содеянного.

 

При таких обстоятельствах, президиум пришел к выводу о необходимости изменения состоявшихся в отношении Л.В.Н. судебных решений, путем исключения из приговора и апелляционного определения ссылки на показания свидетелей Щ.А.Н., Е.И.В. и Р.А.В., данные в ходе предварительного следствия и в суде в части воспроизведений сведений, сообщенных им Л.В.Н. при его задержании, как на доказательства виновности Л.В.Н. в совершённом преступлении.

 

 

 

Постановление от 18 апреля 2018 года, 44-у-35/2018

 

 

 

 Согласно ч.ч.1 и 3 ст.240 УПК РФ, все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию в судебном разбирательстве, а приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании.

 

 

 

Несоблюдение указанных требований уголовно-процессуального закона послужило основанием для отмены приговора Семеновского районного суда Нижегородской области от 3 марта 2017 года и апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 11 августа 2017 года в отношении К.Ю.Н. с направлением уголовного дела на новое рассмотрение.

 

Как следует из материалов уголовного дела, приговор суда от 3 марта 2017 года, которым К.Ю.Н. осужден за совершение преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, содержит указание о допросе в судебном заседании и оглашении показаний, данных на предварительном следствии, свидетелей Н.А.Ю., У.М.Н., К.А.Н., Х.Н.О., а также об оглашении и исследовании протокола следственного эксперимента от 9 ноября 2011 года с участием Б.М.Г., однако, в протоколе судебного заседания данных о том, что указанные лица допрашивались, не имеется, также отсутствуют данные об оглашении показаний указанных лиц, данных ими на предварительном следствии, и об оглашении протокола следственного эксперимента.

 

Вместе с тем, согласно ч.ч.1 и 3 ст.240 УПК РФ, в судебном разбирательстве все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию, а приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании.

 

Таким образом, президиум констатировал, что в нарушение ч.3 ст.240 УПК РФ вывод суда о виновности К.Ю.Н. основан на доказательствах, которые не были непосредственно исследованы в судебном заседании.

 

 

 

Постановление от 17 января 2018 года, 44-у-5/2018

 

 

 

По аналогичным основаниям  Президиумом Нижегородского областного суда отменены решения  судов – Приокского (приговор от 7 февраля 2017 г., УСК - 25 апреля 2017 г. в отношении С.А.Е.), Московского (приговор от 5 февраля 2015 г., УСК – 20 апреля 2015 г. в отношении Ш.Д.А.), Автозаводского (оправдательный приговор от 3 ноября 2017 г., УСК – 12 февраля 20-18 г. в отношении З.К.А.) районных судов г.Нижний Новгорода ).

 

 

 

Несоблюдение требований, предъявляемых к содержанию судебного решения по уголовному делу (включение в приговор взаимоисключающих суждений), явилось причиной признания его неправосудным.

 

 

 

Приговором Шахунского районного суда Нижегородской области от 9 августа 2017 годаС.Д.Н.  осужден по ч.1 ст.119, ч.3 ст.30 ч.1 ст.105 УК РФ.

 

В апелляционном порядке приговор в отношении С.Д.Н. не обжаловался, вступил в законную силу.

 

Как следует из описательно-мотивировочной части состоявшегося в отношении С.Д.Н. приговора, действия, совершенные осужденным в период с 01 часа 35 минут по 02 часа 20 минут 25 февраля 2017 года квалифицированы как покушение на убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.

 

В то же время, обосновывая юридическую оценку действий С.Д.Н. исходя из установленных фактических обстоятельств дела, суд заключил о том, что умысел подсудимого в процессе нанесения им ударов ножом по телу П.А.В. был направлен на причинение вреда жизни и здоровью потерпевшего, что в конечном истолковании позволяет рассматривать каждый из указанных объектов в качестве цели преступного посягательства. Данная формулировка противоречит выводу о совершении С.Д.Н. покушения на убийство, исключающего наличие какой-либо иной формы вины, кроме прямого умысла на лишение жизни человека.

 

Таким образом, в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора допущены существенные противоречия в виде взаимоисключающих суждений относительно направленности умысла осужденного, являющейся одним из основных вопросов, подлежащих доказыванию по уголовному делу, определяющей квалификацию содеянного, влияющей на характер и степень общественной опасности преступного деяния и, соответственно, на размер назначаемого наказания.

 

При таких обстоятельствах, президиум пришел к выводу о необходимости отмены состоявшегося в отношении С.Д.Н. судебного решения  и направления уголовного дела на новое  рассмотрение.

 

 

 

Постановление от 19 декабря 2018 года, 44-у-127/2018

 

 

 

Рассмотрение дела незаконным составом суда является безусловным основанием для отмены судебного решения.

 

 

 

1)    Участие судьи в рассмотрении дела, если оно связано с оценкой ранее уже исследовавшихся с его участием обстоятельств по делу, является недопустимым.

 

 

 

Приговором мирового судьи судебного участка Шарангского судебного района Нижегородской области от 14 марта 2016 года Б.А.Е. признан виновным и осужден по ст.264.1 УК РФ за управление автомобилем лицом, находящимся в состоянии опьянения, подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения.

 

Как следует из изложенных в приговоре обстоятельств преступления, в ночь с 22 на 23 января 2016 года Б.А.Е. управлял автомобилем, находясь в состоянии алкогольного опьянения, будучи подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения и не имеющим права управления транспортным средством (ч.3 ст.12.8 КоАП РФ) по постановлению мирового судьи судебного участка Шарангского судебного района Нижегородской области от 28 августа 2015 года в виде административного ареста сроком на 10 суток.

 

Из материалов уголовного дела усматривается, что постановление от 28 августа 2015 года, которым Б.А.Е. признан виновным в совершении административного правонарушения по ч.3 ст.12.8 КоАП РФ, вынесено мировым судьей судебного участка Шарангского судебного района Нижегородской области П.Д.Э., впоследствии рассмотревшим уголовное дело по обвинению Б.А.Е. по ст.264.1 УК РФ и постановившим обжалуемый приговор.

 

Вместе с тем, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в Постановлении от 2 июля 1998 года №20-П, Определениях от 1 ноября 2007 года №800-О-О, от 17 июня 2008 года №733-О-П, участие судьи в рассмотрении дела, если оно связано с оценкой ранее уже исследовавшихся с его участием обстоятельств по делу, является недопустимым. Судья, ранее выразивший свое мнение по предмету рассмотрения, не должен принимать участие в производстве по делу, чтобы не ставить под сомнение законность и обоснованность принимаемого решения. Тем более не должен участвовать в рассмотрении уголовного дела судья, который ранее принимал решение по вопросам, вновь ставших предметом судебного заседания и послуживших основанием для постановления приговора.

 

Факт нахождения лица в статусе подвергнутого административному наказанию за управление транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения и не имеющим права управления транспортными средствами, является конструктивным признаком состава преступления, инкриминированного Б.А.Е., и, соответственно, входит в предмет доказывания по данному уголовному делу.

 

Признав 28 августа 2015 года Б.А.Е. виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч.3 ст.12.8 КоАП РФ, судья П.Д.Э. фактически констатировал совершение Б.А.Е. части объективной стороны преступления, предусмотренного ст.264.1 УК РФ.

 

Таким образом, исходя из приведенных положений уголовно-процессуального закона и правовой позиции Конституционного Суда РФ по данному вопросу, судье П.Д.Э. надлежало устраниться от участия в производстве по уголовному делу в отношении Б.А.Е., однако этого сделано не было.

 

Поскольку указанные обстоятельства ставят под сомнение независимость и беспристрастность судьи, постановившего обвинительный приговор в отношении Б.А.Е., а, следовательно, и справедливость судебного разбирательства, президиум пришел к выводу об отмене приговора мирового судьи и направлении уголовного дела на новое рассмотрение.

 

 

 

Постановление от 14 февраля 2018 года, 44-у-16/2018

 

2)     Судья, ранее высказавший в ходе производства по уголовному делу свое мнение по предмету рассмотрения, не должен принимать участие в дальнейшем производстве по делу, чтобы не ставить под сомнение законность и обоснованность решения, которое будет принято по этому делу в конечном счете.

 

 

 

Приговором Кстовского городского суда Нижегородской области от 28 октября 2016 года, постановленным под председательством судьи К.Д.С., В.Е.В. осуждена по ч.1 ст.105 УК РФ.

 

Из материалов уголовного дела следует, что ранее, постановлением судьи Кстовского городского суда Нижегородской области К.Д.С. от 27 мая 2016 года срок содержания В.Е.В. под стражей продлен на 1 месяц, а всего до 3 месяцев 00 суток, то есть по 2 июля 2016 года включительно.

 

Согласно описательно-мотивировочной части постановления от 27 мая 2016 года, основанием для продления срока содержания В.Е.В. под стражей явилось, в частности, то, что она «в настоящее время обоснованно обвиняется в совершении особо тяжкого преступления».

 

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной, в частности, в постановлениях от 2 июля 1998 года №20-П и от 23 марта 1999 года №5-П, определении от 1 ноября 2007 года №799-О-О, сделанные судьей в процессуальном решении до завершения рассмотрения уголовного дела выводы относительно наличия или отсутствия события преступления, виновности лица в его совершении, достоверности и достаточности собранных доказательств, по иным вопросам, которые могут стать предметом дальнейшего судебного разбирательства, могли бы определенным образом связывать судью при принятии по этим вопросам соответствующих итоговых решений, поэтому судья, ранее высказавший в ходе производства по уголовному делу свое мнение по предмету рассмотрения, не должен принимать участие в дальнейшем производстве по делу, чтобы не ставить под сомнение законность и обоснованность решения, которое будет принято по этому делу в конечном счете.

 

Учитывая, что при решении вопроса о продлении меры пресечения в отношении В.Е.В. судья К.Д.С. высказал суждение по вопросу обоснованности предъявленного подсудимой обвинения в совершении инкриминированного ей преступления, подлежавшему разрешению лишь в ходе рассмотрения уголовного дела по существу, этот судья должен был устраниться от дальнейшего участия в производстве по уголовному делу, однако 28 октября 2016 года уголовное дело по существу предъявленного В.Е.В. обвинения было рассмотрено тем же судьей с вынесением приговора.

 

Президиум, отменяя состоявшиеся судебные решения, констатировал, что указанные обстоятельства ставят под сомнение независимость и беспристрастность судьи, постановившего обвинительный приговор в отношении Вилковой Е.В., а, следовательно, и справедливость судебного разбирательства.

 

 

 

Постановление от 21 февраля 2018 года, 44-у-18/2018

 

 

 

Необеспечение гарантии реализации прав участников судопроизводства при осуществлении процедур извещения о месте, дате и времени судебного заседания

 

  Приговором Канавинского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 2 июля 2018 года М.А.И. осужден по п. «а» ч.3 ст.286 УК РФ.

 

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 3 октября 2018 года приговор в отношении М.А.И. отменен с передачей уголовного дела на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции в ином составе суда.

 

Как видно из материалов уголовного дела, 14 сентября 2018 года судьей Нижегородского областного суда участникам судопроизводства по настоящему уголовному делу, включая потерпевшую Н.Н.В., направлено письменное извещение о том, что заседание суда апелляционной инстанции для рассмотрения уголовного дела в отношении М.А.И. с апелляционными жалобами осужденного и его защитников на приговор Канавинского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 2 июля 2018 года состоится 3 октября 2018 года в 9 часов 00 минут. В извещении указан адрес Н.Н.В. – (данные обезличены).

 

Между тем, из протокола судебного заседания суда первой инстанции следует, что в ходе проведенного 11 января 2017 года допроса Н.Н.В. в качестве потерпевшей последняя указала на иной адрес места своей регистрации и фактического проживания: (данные обезличены). Этот же адрес указан потерпевшей в ее исковом заявлении (т.3 л.д.159). Извещение потерпевшей о месте, дате и времени судебного заседания суда апелляционной инстанции по указанному адресу не направлялось.

 

Из кассационной жалобы потерпевшей Н.Н.В. следует, что извещений о месте, дате и времени судебного заседания суда апелляционной инстанции по рассмотрению апелляционных жалоб осужденного М.А.И. и его защитников на приговор Канавинского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 2 июля 2018 года она не получала. Расписка потерпевшей либо иные объективные сведения, опровергающие ее утверждение относительно неосведомленности о судебном заседании суда апелляционной инстанции в материалах уголовного дела отсутствовали.

 

Выявленное в процессе кассационного рассмотрения уголовного дела нарушение уголовно-процессуального закона, допущенное при назначении и подготовке заседания суда апелляционной инстанции явилось основанием для отмены состоявшегося в отношении М.А.И. апелляционного определения и направления уголовного дела на новое апелляционное рассмотрение.

 

 

 

Постановление от 19 декабря 2018 года, 44-у-129/2018

 

 

 

Иные процессуальные вопросы

 

 

 

В соответствии со ст.392 и ч.6 ст.401.16 УПК РФ указания суда кассационной инстанции обязательны при повторном рассмотрении уголовного дела судами первой и апелляционной инстанций.

 

 

 

Приговором Советского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 7 апреля 2017 К.Н.Н. осужден по ч.3 ст.30, ч.1 ст.105 УК РФ, к 6 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

 

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 29 июня 2017 года приговор был изменен: исключено указание на протокол осмотра места происшествия от 22 июля 2016 года, как на доказательство виновности  К.Н.Н. В остальной части приговор в отношении К.Н.Н. был оставлен без изменения.

 

Постановлением президиума Нижегородского областного суда от 29 ноября 2017 года апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 29 июня 2017 года было отменено, уголовное дело в отношении К.Н.Н. было направлено на новое апелляционное рассмотрение в судебную коллегию по уголовным делам Нижегородского областного суда в ином составе суда.

 

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 10 января 2018 года, при новом рассмотрении уголовного дела, приговор Советского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 7 апреля 2017 года в отношении К.Н.Н. был изменен:

 

- исключено указание как на доказательство виновности К.Н.Н. на протокол осмотра места происшествия от 22 июля 2016 года; протокол осмотра предметов, в том числе четырех ножей, изъятых в ходе осмотра места происшествия, от 13 октября 2016 года; заключение криминалистической (трасологической) судебной экспертизы изъятых ножей от 19 сентября 2016 года № 604, показания эксперта О.Н.В. относительно выводов проведенной ею криминалистической (трасологической) судебной экспертизы ножей;

 

- в соответствии с п. «к» ч.1 ст.61 УК РФ признано смягчающим наказание обстоятельством – полное возмещение морального вреда, причиненного потерпевшему;

 

- смягчено наказание, назначенное К.Н.Н. по ч.3 ст.30, ч.1 ст.105 УК РФ, до 5 лет 6 месяцев лишения свободы.

 

В остальной части приговор суда был оставлен без изменения.

 

Президиум, отменяя апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 10 января 2018 года в отношении К.Н.Н., констатировал следующее.

 

В соответствии со ст.392 и ч.6 ст.401.16 УПК РФ указания суда кассационной инстанции обязательны при повторном рассмотрении уголовного дела судами первой и апелляционной инстанций.

 

Отменив ранее состоявшееся апелляционное определение от 29 июня 2017 года, президиум Нижегородского областного суда указал, что вывод суда апелляционной инстанции о допустимости доказательств, производных от протокола осмотра места происшествия от 22 июля 2016 года, не соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, а признание недопустимым протокола осмотра места происшествия от 22 июля 2016 года влечет утрату процессуальной доброкачественности изъятых в ходе его проведения ножей как материальных носителей информации, а, следовательно, и недопустимость любой, основанной на данных носителях информации, равно как и процессуальных документов, закрепляющих эту информацию.

 

Вместе с тем, при новом апелляционном рассмотрении дела судебная коллегия не в полном объеме разрешила вопрос о допустимости доказательств, исключив указание как на доказательство виновности К.Н.Н. на протокол осмотра места происшествия от 22 июля 2016 года; протокол осмотра предметов, в том числе четырех ножей, изъятых в ходе осмотра места происшествия, от 13 октября 2016 года; заключение криминалистической (трасологической) судебной экспертизы изъятых ножей от 19 сентября 2016 года № 604, показания эксперта О.Н.В. относительно выводов проведенной ею криминалистической (трасологической) судебной экспертизы ножей. Однако при этом судебная коллегия не привела никаких суждений относительно соответствия требованиям уголовно-процессуального закона с точки зрения допустимости  - постановления о признании и приобщении к уголовному делу в качестве вещественных доказательств от 14 октября 2016 года четырех ножей.

 

Кроме того, суд апелляционной инстанции оставил без какой-либо надлежащей оценки и факт признания судом первой инстанции в качестве допустимого доказательства показаний свидетеля С.Ю.А., полицейского полка ППСМ, прибывшего по заявке на место происшествия, данные им в ходе предварительного расследования и оглашенные судом в соответствии с ч.3 ст.281 УПК РФ, как источник информации об обстоятельствах совершения К.Н.Н. преступления, сообщенной последним названному должностному лицу в ходе проведения проверки по факту причинения ножевого ранения С.С.А., и сослался на них при постановлении обвинительного приговора, как на изобличающие К.Н.Н. в инкриминированном деянии.   

 

Также суд апелляционной инстанции не дал должной оценки доводам кассационной жалобы адвоката, изложенным в постановлении президиума Нижегородского областного суда от 29 ноября 2017 года, оспаривающего, в том числе обоснованность признания отягчающим наказание К.Н.Н. обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя.

 

В связи с изложенным президиум пришел к выводу о том, что при рассмотрении судом апелляционной инстанции уголовного дела в отношении К.Н.Н. были допущены существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела, в том числе те, на которые было указано в постановлении президиума Нижегородского областного суда от 29 ноября 2017 года, отменившем предыдущее апелляционное решение в отношении осужденного К.Н.Н., и которые не были устранены при новом рассмотрении уголовного дела в суде апелляционной инстанции, в связи с чем отменил апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 10 января 2018 года в отношении К.Н.Н., направив уголовное дело в отношении К.Н.Н. на новое апелляционное рассмотрение в судебную коллегию по уголовным делам Нижегородского областного суда в ином составе суда.

 

 

 

Постановление от 1августа 2018 года,

 

44-у-79/2018

 

 

 

                                                  III

 

 

 

В 2018 году Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда  Российской Федерации постановления президиума Нижегородского областного суда не изменялись и не отменялись.

 

В то же время, Верховным Судом РФ в 2018 году на рассмотрение президиума Нижегородского областного суда было передано 17   кассационных жалоб осужденных.

 

Основаниями для передачи Верховным Судом РФ кассационных жалоб осужденных на рассмотрение суда кассационной инстанции- президиума Нижегородского областного суда послужили следующие допущенные судами существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

 

 

 

     Несоблюдение требований Общих начал назначения наказания.

 

 

 

 Постановлением судьи Верховного Суда РФ от 17 октября 2018 года передана для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции кассационная жалоба  осужденного Ш.В.П. на приговор Борского городского суда Нижегородской области от 29 октября 2008 года.

 

Ш.В.П. осужден за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.

 

В кассационном порядке, предусмотренном главой 45 УПК РФ, действовавшей до 1 января 2013 года, приговор не обжаловался.

 

Как следует из приговора, суд первой инстанции при назначении Ш.В.П. наказания за совершенное им преступление наряду с характером и степенью общественной опасности содеянного, данными о личности Ш.В.П., отсутствием отягчающих обстоятельств и наличием смягчающих, принял во внимание мнение потерпевшего, который просил назначить Ш.В.П. наказание в виде реального лишения свободы, а срок наказания, с учетом установленных обстоятельств по делу, - на усмотрение суда.

 

В качестве основания передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции указано следующее.

 

Судом не учтено, что мнение потерпевшего о суровом наказании виновных лиц не отнесено законодателем к отягчающим обстоятельствам, предусмотренным ст.63 УК РФ, содержащей исчерпывающий перечень обстоятельств, которые могут быть признаны отягчающими наказание, и который расширительному толкованию не подлежит.

 

По смыслу закона, признание каких-либо иных обстоятельств, влияющих на наказание осужденного в сторону ухудшения его положения, уголовным законом не допускается.

 

Отступление суда от данного принципа не позволило при назначении наказания в полной мере индивидуализировать его применительно к конкретной ситуации, и, следовательно, обеспечить его справедливость, адекватность общественной опасности содеянного и личности осужденного.

 

При таких обстоятельствах, президиумом приговор изменен, исключено из описательно-мотивировочной части приговора указание о том, что при назначении Ш.В.П. наказания суд принимает во внимание мнение потерпевшего, который просил назначить Ш.В.П. наказание в виде реального лишения свободы, а срок наказания, с учетом установленных обстоятельств по делу, - на усмотрение суда; наказание смягчено.

 

 

 

Постановление от 5 декабря 2018 года, №44-у-113/2018

 

 

 

 Постановлением судьи Верховного Суда РФ от 7 марта 2018 года кассационная жалоба адвоката Л.Н.Н., действующей в интересах осужденного К.В.А. на приговор Балахнинского городского Нижегородской области от 1 апреля 2015 года передана для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции. В апелляционном порядке данный приговор не обжалован.

 

К.В.А. осужден по ч.3 ст.30, ч.1 ст.228.1 УК РФ, с применением ч.5 ст.62 УК РФ, ч.3 ст.66 УК РФ, ч.2 ст.68 УК РФ, к 4 годам лишения свободы и по  ч.1 ст.228 УК РФ (3 преступления), с применением ч.5 ст.62 УК РФ, ч.2 ст.68 КК РФ, к 1 году лишения свободы за каждое преступление. На основании ч.2 ст.69 УК РФ окончательно назначено 4 года 3 месяца лишения свободы в исправительной колонии особого режима. Уголовное дело рассмотрено в порядке главы 40 УПК РФ, в особом порядке судебного разбирательства.

 

В качестве основания передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции указано следующее.

 

Как следует из приговора, при назначении наказания по  ч.3 ст.30, ч.1 ст.228.1 УК РФ, суд правильно назначил наказание К.В.А. с применением ч.5 ст.62 УК РФ и ч.3 ст.66 УК РФ. Вместе с тем, установленные судом смягчающие обстоятельства, которые формально перечислены в приговоре, фактически не учтены судом при назначении наказания поч.3 ст.30, ч.1 ст.228.1 УК РФ, поскольку оно избрано в минимальном размере, установленном ч.5 ст. 62, ч.3 ст. 66 УК РФ в их взаимосвязи.

 

Кроме того, в качестве отягчающего наказания обстоятельства по одному из эпизодов преступления признано наличие особо опасного рецидива преступлений, что не согласуется с формулировкой такого рода обстоятельства в п. «а» ч.1 ст. 63 УК РФ.

 

Президиумом приговор изменен, исключено указание о признании обстоятельством, отягчающим наказание, особо опасного рецидива;   обстоятельством, отягчающим наказание признан рецидив преступлений; наказание смягчено.

 

Постановление от 25 апреля 2018 года, №44-у-40/2018

 

 

 

 Постановлением судьи Верховного Суда РФ от 31 мая 2018 года кассационная жалоба осужденного Н.А.Е. на приговор Уренского районного суда Нижегородской области от 5 декабря 2016 года передана для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции. В апелляционном порядке данный приговор не обжалован.

 

Как следует из приговора суд, признав Н.А.Е. виновным, в том числе в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч.2 ст.115 УК РФ, в силу ч.2 ст.15 УК РФ относящегося к категории небольшой тяжести, назначил ему за данное преступление наказание в виде лишения свободы на срок 1 год.

 

Согласно ч.1 ст.56 УК РФ наказание в виде лишения свободы может быть назначено осужденному, совершившему впервые преступление небольшой тяжести, только при наличии отягчающих обстоятельств, предусмотренных ст.63 УК РФ, за исключением преступлений, предусмотренных ч.1 ст.228, ч.1 ст.231 и ст.233 УК РФ, или только если соответствующей статьей Особенной части УК РФ лишение свободы предусмотрено как единственный вид наказания.

 

Между тем, Н.А.Е. является лицом, впервые совершившим преступление небольшой тяжести, отягчающих обстоятельств, предусмотренных ст.63 УК РФ, судом не установлено, санкцией ч.2 ст.115 УК РФ в качестве основного вида наказания, помимо лишения свободы, предусмотрены альтернативные виды наказаний.

 

Президиумом приговор изменен, наказание смягчено.

 

 

 

Постановление от 25 июля 2018 года, №44-у-80/2018

 

 

 

 Постановлением судьи Верховного Суда РФ от 26 июля 2018 года кассационная жалоба осужденного Б.Д.Р. на приговор Балахнинского городского суда Нижегородской области от 27 октября 2003 года и кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 6 января 2004 года передана для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.

 

Данным приговором Б.Д.Р. осужден по ч.3 ст. 213 УК РФ к 4 годам лишения свободы, по п.п. «г, д» ч.2 ст.112 УК РФ к 2 годам лишения свободы, на основании ч.3 ст. 69 УК РФ, к 4 годам 1 месяцу лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

 

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 6 января 2004 года, вынесенном в порядке главы 45 УПК РФ (в редакции, действовавшей до 1 января 2013 года), приговор Балахнинского городского суда Нижегородской области от 27 октября 2003 года изменен: действия Б.Д.Р. переквалифицированы с ч.3 ст.213 УК РФ на ч.2 ст. 213 УК РФ в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ. В остальной части приговор оставлен без изменения.

 

Вместе с тем, санкцией ч.3 ст.213 УК РФ, по которой был осужден Б., предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок от 4 до 7 лет. Судом кассационной инстанции действия переквалифицированы на ч.2 ст.213 УК РФ в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ, санкцией которой предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до 7 лет.

 

Таким образом,нижний предел наказания за преступление, за которое Б.Д.Р. отбывает наказание, был исключен, что улучшает положение осужденного. При этом, суд кассационной инстанции, правильно квалифицировав действия Б.Д.Р. по ч.2 ст. 213 УК РФ в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ, вопрос о смягчении осужденному наказания за совершение данного преступления не решил.

 

Президиум приговор изменил, смягчил назначенное наказание.

 

 

 

Постановление от 26 сентября 2018 года, №44-у-91/2018

 

 

 

Отказ в освобождении от уголовной ответственности в связи с примирением сделан судом вопреки положениям ст.ст. 76.76.2 УК РФ, предусматривающих условия и основания такого освобождения.

 

 

 

Постановлением судьи Верховного Суда РФ от 13 сентября 2018 года кассационная жалоба осужденной К.И.В. на приговор Городецкого городского суда Нижегородской области от 3 ноября 2017 года и апелляционного постановления Нижегородского областного суда от 25 января 2018 года передана для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.

 

По вышеуказанному приговору К.И.В. осуждена по ч.3 ст.264 УК РФ. Апелляционным постановлением Нижегородского областного суда приговор оставлен без изменения.

 

В качестве основания передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции указано следующее.

 

Как следует из материалов дела потерпевшей было заявлено ходатайство о прекращении уголовного дела  в связи с примирением. Данное ходатайство судом первой инстанции было оставлено без удовлетворения, с вынесением соответствующего постановления.Кроме того, после отказа в удовлетворении ходатайства потерпевшей о прекращении уголовного дела, защитником и самой К.И.В. совместно было заявлено ходатайство об освобождении последней от уголовной ответственности по ч.3 ст.264 УК РФ с назначением судебного штрафа, поскольку преступление средней тяжести совершено К.И.В. впервые, ущерб потерпевшей полностью возмещен, ей принесены извинения. Потерпевшая не возражала. Данное ходатайство также оставлено судом без удовлетворения и в отношении Коробко вынесен обвинительный приговор.

 

Согласно материалам дела, на момент судебного разбирательства подсудимая К.И.В. вину признала, она впервые совершила преступление средней тяжести, принесла извинения близким родственникам погибшего. Потерпевшая заявила суду о принятии К.И.В. мер к возмещению вреда, и в том объеме, и в тех формах, в каких подсудимая организовала устранение причиненного вреда, признала достаточными для его компенсации. Одновременно потерпевшая подтвердила, что простила К.И.В. и примирилась с ней.

 

Перечисленные обстоятельства образуют исчерпывающий перечень условий, заявленных законодателем в качестве возможного основания для применения положений ст. 76 УК РФ, ст. 76.2 УК РФ.

 

Вместе с тем, отвергая правовое значение этих обстоятельств для разрешения ходатайств об освобождении К.И.В. от уголовной ответственности по мотиву тяжести наступивших последствий от инкриминируемого ей преступления, а также по мотиву того, что такое освобождение от ответственности не будет отвечать принципу справедливости мер уголовно-правового воздействия, применяемых к лицам, виновность которых установлена, суд произвольно расширил перечень условий (ограничений) для применения положений ст.ст.76, 76.2 УК РФ, интерпретировав их вопреки закону в качестве препятствия для освобождения подсудимой от уголовной ответственности и не приняв во внимание, что тяжесть совершенного преступления, определяемая, в том числе, наступившими последствиями, а также возможность эффективного исправительного воздействия на виновного без применения мер наказания, уже определены законодателем в рамках соответствующих условий, перечисленных в указанных нормах закона.

 

Президиумом судебные решения отменены, уголовное дело направлено на новое судебное рассмотрение.

 

 

 

Постановление от 31 октября 2018 года, №44-у-109/2018

 

 

 

Нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела

 

 

 

Вопросы оценки доказательств

 

 

 

Отсутствие надлежащих оснований правовой приемлемости доказательств в процессе их оценки судом в стадии судебного разбирательства.

 

 

 

Постановлением судьи Верховного Суда РФ от 21 августа 2018 года кассационная жалоба осужденного И.Х.М.о. на приговор Московского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 5 июля 2017 года и апелляционного определение судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 11 октября 2017 года передана для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.

 

Данным приговором И.Х.М.о. осужден по ч.3 ст.30, ч.1 ст.105 УК РФ.Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 11 октября 2017 года приговор изменен: исключены из числа доказательств показания И.Х.М.о от 12 и 13 марта 2015 года, данные им в качестве обвиняемого в ходе предварительного следствия.

 

В качестве основания передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции судья ВС РФ указал следующее.

 

Как следует из приговора, суд при обосновании своего вывода о виновности И.Х.М.о в покушении на умышленное причинение смерти А.В.М. указал на оглашенные и исследованные в судебном заседании показания свидетелей А.Э.А., М.Ф.С., М.Г.А., А.М.И., Б.Э.В., в которых они подтверждали факт применения осужденным ножа в ходе драки с потерпевшим А.В.М.

 

При этом, оглашая показания указанных свидетелей, суд сослался в приговоре на п.5 ч.2 ст.281 УПК РФ, согласно которому суд вправе по ходатайству стороны или по собственной инициативе принять решение об оглашении показаний свидетелей если в результате принятых мер установить место нахождения свидетеля для вызова в судебное заседание не представляется возможным.

 

Между тем, в соответствии с ч.2.1 ст.281 УПК РФ право на оглашение показаний свидетелей, не явившихся в судебное заседание, возможно при условии предоставления обвиняемому (подсудимому) в предыдущих стадиях производства по делу возможности оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами.

 

При этом, суд не принял во внимание, что И.Х.М.о на стадии предварительного расследования не была предоставлена возможность высказать свои возражения относительно обстоятельств, изложенных свидетелями в своих показаниях. Фактически он был лишен возможности допрашивать показывающих против него свидетелей, а также возможности оспорить показания указанных лиц предусмотренным законом способом, однако именно первоначальные показания этих свидетелей легли в основу обвинения И.Х.М.о в применении ножа в отношении А.В.И.

 

Суд апелляционной инстанции, высказав суждение о том, что осужденный и его защитник имели возможность оспорить показания указанных свидетелей, однако не сделали этого, не принял во внимание, что уголовное дело возбуждено 2 января 2014 года, а следствие закончено 31 июля 2015 года, то есть до введения в действие Федерального закона от 2 марта 2016 года №40-ФЗ, которым ст. 281 УПК РФ была дополнена ч. 2.1, предусматривающей  важное процессуальное условие о том, что решение об оглашении показаний потерпевшего или свидетеля и о воспроизведении видеозаписи или киносъемки следственных действий, производимых с их участием, может быть принято судом при условии предоставления обвиняемому (подсудимому) в предыдущих стадиях производства по делу возможности оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами.

 

Данные судебные решения президиумом отменены с направлением дела на новое рассмотрение.

 

Постановление от 26 сентября 2018 года, №44-у-96/2018

 

 

 

Судья                                                                                             К.В. Чипига

 

 

 

Согласовано.

 

 

 

Председатель судебного состава

 

по рассмотрению уголовных дел

 

в кассационной инстанции

 

Нижегородского областного суда                                                Е.В. Чуманов