Обзоры судебной практики по гражданским делам президиума Нижегородского областного суда за II квартал 2017 года.

«Утвержден»

Президиумом Нижегородского областного суда

«___»  июля  2017 г.

 

ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ПРЕЗИДИУМА НИЖЕГОРОДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА ЗА ВТОРОЙ  КВАРТАЛ 2017 ГОДА

                            

                                 Процессуальные вопросы

 

1. При рассмотрении спора судами были нарушены положения ст.  61 ГПК РФ, не учтены обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, в котором участвуют те же лица.

 

САО «ЭРГО» обратилось в суд с иском к П. о взыскании неосновательного обогащения.

Исковые требования обоснованы тем, что САО «ЭРГО» и П.  заключили договор добровольного страхования принадлежащего П. автомобиля. Для оплаты страховой премии страховщик выставил счет, который страхователем не оплачен. Информацией об отсутствии оплаты страхователем страховой премии истец не располагал, посчитал договор страхования действующим и при обращении ответчика П. за выплатой страхового возмещения по страховому случаю выдал направление на ремонт автомобиля. Автомобиль был отремонтирован. В счет оплаты расходов на ремонт автомобиля истец перечислил *** рублей. При проведении бухгалтерской проверки выявилось отсутствие оплаты страховой премии по договору страхования. Считая, что ответчик получил неосновательное обогащение в виде стоимости ремонта автомобиля, истец просил суд взыскать с П. данную сумму.

Решением мирового судьи иск удовлетворен: с П. в пользу САО «ЭРГО» взыскано неосновательное обогащение.

Апелляционным определением городского суда решение мирового судьи оставлено без изменения.

Постановлением президиума Нижегородского областного суда апелляционное определение отменно в связи с существенным нарушением норм процессуального права.

Принимая решение о взыскании с П. в пользу САО «ЭРГО» неосновательного обогащения, мировой судья исходил из отсутствия доказательств оплаты П. страховой премии по договору добровольного страхования. Посчитав установленным указанное обстоятельство, мировой судья пришел к выводу о том, что у САО «ЭРГО» отсутствует обязанность по возмещению П. ущерба от страхового события, со стороны П. имеет место неправомерное удержание принадлежащих САО «ЭРГО» денежных средств.

Городской суд согласился с выводами мирового судьи.

Однако данные выводы судов сделаны с существенным нарушением норм процессуального права.

Положения ч. 2 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, предусматривающей, что обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда, не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица, направлены на обеспечение стабильности и общеобязательности судебного решения.

При разрешении спора вышеуказанные положения закона были нарушены мировым судьей  и  судом  апелляционной  инстанции.

 Судами установлено, что вступившим в законную силу решением городского суда от 24 апреля 2015 года ЗАСО «ЭРГО Русь» (переименованное впоследствии в САО «ЭРГО») отказано в удовлетворении исковых требований к П. о взыскании страховой премии по договору страхования. При рассмотрении указанного гражданского дела судом установлено, что требование о выплате страховой премии страховщик направил страхователю по окончании срока действия заключенного сторонами договора страхования. В связи с наступлением страхового случая страховщик в выплате страхового возмещения П. не отказал, действия истца по выплате ответчику страхового возмещения подтверждают исполнение последним обязанности по уплате страховой премии.

Вышеуказанные обстоятельства, установленные городским судом от 24 апреля 2015 года, не были учтены судебными инстанциями, не применена ст. 61 ГПК РФ, не дано преюдициального значения ранее вынесенному судебному решению.

Постановление № 44г-27/2017

 

2. Принимая отказ от иска о признании договора дарения недействительным по основаниям,  предусмотренным п. 1 ст. 177 ГК РФ, суд первой инстанции не выяснил, является ли заявленный истцом отказ от иска добровольным и осознанным волеизъявлением, не учел основание иска, а также оставил без внимания состояние здоровья истца, подтвержденное медицинским документами.

 

А. обратилась в суд с иском к К. о признании договора дарения квартиры недействительным по основаниям, предусмотренным п. 1 ст. 177 ГК РФ,  и применении последствий недействительности сделки.

Исковые требования обоснованы тем, что сторонами подписан договор дарения, согласно которому А. безвозмездно передала в собственность К. квартиру. На момент подписания договора дарения А. была не способна понимать значение своих действий и руководить ими, не понимала, что происходит, не могла прочитать текст договора. Желания безвозмездно передать квартиру в собственность другому малознакомому ей лицу у истца не имелось.

Определением городского суда производство по делу прекращено на основании абз. 4 ст. 220 ГПК РФ в связи с отказом А. от иска и принятием его судом.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда определение городского суда оставлено без изменения.

Постановлением президиума Нижегородского областного суда указанные судебные постановления отменены в связи с существенным нарушением норм процессуального права.

Согласно абзацу четвертому ст. 220 ГПК РФ, суд прекращает производство по делу в случае, если истец отказался от иска и отказ принят судом.

В силу требований ст. 221 ГПК РФ, производство по делу прекращается определением суда, в котором указывается, что повторное обращение в суд по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям не допускается.

Порядок принятия отказа истца от иска установлен в ст.173 ГПК РФ.

В соответствии с ч.ч. 1 и 2 данной нормы, заявление истца об отказе от иска заносятся в протокол судебного заседания и подписываются истцом. В случае, если отказ от иска выражен в адресованных суду заявлениях в письменной форме, эти заявления приобщаются к делу, на что указывается в протоколе судебного заседания. Суд разъясняет истцу последствия отказа от иска.

Согласно ч.3 ст.173 ГПК РФ, при отказе истца от иска и принятии его судом суд выносит определение, которым одновременно прекращается производство по делу.

В соответствии с ч. 1 ст. 39 ГПК РФ, истец вправе отказаться от иска.

Суд не принимает отказ истца от иска, если это противоречит закону или нарушает права и законные интересы других лиц (ч. 2 ст. 39 ГПК РФ).

Указанные процессуальные обязанности судом первой инстанции при принятии отказа истца А. от исковых требований и вынесении определения о прекращении производства по делу выполнены не были.

Установлено, что в своем заявлении А. указывает, что отказывается от иска в связи с тем, что договор дарения она заключила добровольно, без какого-либо принуждения, обмана, угроз, при этом она осознавала характер своих действий и могла руководить ими.

Разрешая ходатайство А. об отказе от исковых требований и прекращении производства по делу, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что спорный договор дарения был заключен истцом добровольно, без какого-либо принуждения, обмана, угроз, при этом истец осознавала характер своих действий и могла руководить ими, в связи с чем, истец вправе отказаться от заявленных требований. На основании изложенного, суд принял отказ А. от иска, как не противоречащий закону и не нарушающий права и интересы других лиц, и прекратил производство по делу.

Однако из протокола судебного заседания усматривается, что судом не выяснялась добровольность волеизъявления А. на отказ от иска и понимание ею значения совершаемого процессуального действия. Более того, суд подменил понятие добровольности совершения процессуального действия на добровольность заключения сделки, фактически высказав суждение по существу спора.

Также, принимая отказ А. от иска, суд не учел, что основанием заявленного иска о недействительности договора дарения квартиры,  заключенного между А. и К., указано на наличие у истца заболевания, в силу которого она была не способна понимать значение своих действий и руководить ими, при совершении сделки не понимала что происходит, не могла прочитать текст договора.

При этом в материалах дела имелась медицинская справка о том, что А. состоит на учете у врача психиатра-нарколога психоневрологического диспансера, а также по запросу суда получена амбулаторная карта больного из данного медицинского учреждения, что ставит под сомнение полное осознание истцом совершаемых ею действий по отказу от иска, добровольность её волеизъявления.

В нарушение требований ст. 39 ГПК РФ суд первой инстанции ограничился лишь наличием в материалах дела письменного ходатайства об отказе от иска, подписанного А., не выяснив, является ли заявленный отказ от иска её добровольным и осознанным волеизъявлением, а также оставив без внимания состояние здоровья истца, подтвержденное медицинскими документами.

При таких обстоятельствах, отказ А. от иска противоречит требованиям закона и не мог быть принят судом первой инстанции.

Кроме того, в суд апелляционной инстанции законным представителем истца была представлена копия решения городского суда, которым А. признана недееспособной, а также копия заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов о состоянии здоровья истца А.

Однако данные доказательства были оставлены судом апелляционной инстанции без внимания.

Постановление № 44г-29/2017

 

3. Заявление об оспаривании предписания Государственной инспекции труда с выяснением вопросов законности содержащихся в нем властных распоряжений индивидуального трудового характера должно рассматриваться в порядке административного судопроизводства.

 

ООО *** обратилось в суд с административным иском о признании предписания Государственной инспекции труда в Нижегородской области незаконным.

В обоснование указано, что Государственная инспекция труда в Нижегородской области провела проверку соблюдения работодателем в процессе своей деятельности требований трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права.

          По результатам проверки главным государственным инспектором труда Государственной инспекции труда в Нижегородской области вынесено предписание, которым ООО ***  предписывается: в личных карточках учета выдачи средств индивидуальной защиты ряда работников указать наименование, пункт типовых отраслевых норм, по которым выдается спецодежда; установить и обеспечить в полном объеме средствами индивидуальной защиты работника С.; карточку учета выдачи средств индивидуальной защиты работников ООО *** оформить по установленной форме.

          ООО ***  с данным предписанием не согласно, считает, что оно не основано на законе, со стороны общества нарушений норм действующего законодательства не допущено, в связи с чем просило признать предписание  Главного государственного инспектора труда (по правовым вопросам) Государственной инспекции труда в Нижегородской области незаконным и отменить его.

          Определением районного суда отказано в принятии административного искового заявления, по основаниям п. 1 ч. 1 ст. 128 КАС РФ.

Апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Нижегородского областного суда определение районного суда оставлено без изменения.

Постановлением президиума Нижегородского областного суда указанные судебные постановления отменены в связи с существенным нарушением норм процессуального права.

Суд первой инстанции, отказывая в принятии административного иска,  пришел к выводу о том, что из предмета административного иска усматривается, что имеет место спор, связанный с трудовыми правоотношениями, который подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства.

Судебная коллегия по административным делам Нижегородского областного суда согласилась с указанными выводами суда первой инстанции.

Указанные выводы судебных инстанций сделаны с существенным нарушением норм процессуального права.

В силу п. 2 ч. 2 ст. 1 КАС РФ суды в порядке, предусмотренном данным Кодексом, рассматривают и разрешают подведомственные им административные дела о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов организаций, возникающие из административных и иных публичных правоотношений, в том числе административные дела об оспаривании решений органов государственной власти, иных государственных органов, должностных лиц.

Положения ч. 1 ст. 218 КАС РФ предоставляют организации право обратиться в суд, в том числе с требованиями об оспаривании решения должностного лица, если она полагает, что нарушены ее права, свободы и законные интересы, созданы препятствия к осуществлению прав, свобод и реализации законных интересов.

Согласно п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2016 г. №36 «О некоторых вопросах применения судами Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации» к административным делам, рассматриваемым по правилам Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, относятся дела, возникающие из правоотношений, не основанных на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников, в рамках которых один из участников правоотношений реализует административные и иные публично-властные полномочия по исполнению и применению законов и подзаконных актов по отношению к другому участнику.

Абзацем первым ч. 1 ст. 356 Трудового кодекса Российской Федерации установлено, что в соответствии с возложенными на нее задачами федеральная инспекция труда осуществляет федеральный государственный надзор за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, посредством проверок, выдачи обязательных для исполнения предписаний об устранении нарушений, составления протоколов об административных правонарушениях в пределах полномочий, подготовки других материалов (документов) о привлечении виновных к ответственности в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Согласно ст. 357 Трудового кодекса Российской Федерации государственный инспектор труда при выявлении очевидного нарушения трудового законодательства или иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, имеет право выдать работодателю предписание, подлежащее обязательному исполнению. Данное предписание может быть обжаловано в суд в течение десяти дней со дня его получения работодателем или его представителем.

Невыполнение требований указанного предписания влечет привлечение к административной ответственности.

Таким образом, осуществляя функцию по надзору и контролю за работодателями, государственная инспекция труда выявляет правонарушения, но не решает трудовые споры, так как не является органом по рассмотрению индивидуальных трудовых споров и не может его заменить.

Следовательно, оспариваемое предписание является документом властно-распорядительного характера, содержащим обязательные указания, распоряжения, вынесенное уполномоченным органом.

С учетом приведенных выше положений законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации заявление об оспаривании такого предписания с выяснением вопросов законности содержащихся в нем властных распоряжений индивидуального трудового характера должно рассматриваться в порядке административного судопроизводства.

Постановление № 44га-36/2017

 

Вопросы, связанные с нарушением норм материального права

 

1. При взыскании штрафа от размера неустойки и морального вреда судебные инстанции применили закон, не подлежащий применению: ч. 6 ст. 13 Закона РФ «О Защите прав потребителей», и не применили закон, подлежащий применению: п. 3 ст. 16.1 Закона об ОСАГО, что повлекло отмену судебных постановлений в части взыскания штрафа.  

 

А. обратилась в суд с иском к СПАО «Ингосстрах» о взыскании неустойки в связи с несвоевременной выплатой страхового возмещения, штрафа, компенсации морального вреда, судебных расходов.

Исковые требования обоснованы тем, что 24 апреля 2015 г. произошло дорожно-транспортное происшествие с участием принадлежащего истцу автомобиля. Вступившим в законную силу решением районного суда от 5 октября 2015 г. с ОСАО «Ингосстрах» в пользу А. взыскано страховое возмещение, штраф, судебные расходы. Данное решение суда исполнено. Таким образом, страховое возмещение выплачено с нарушением установленных законом сроков.

Решением районного суда исковые требования А. удовлетворены частично. С СПАО «Ингосстрах» в пользу А. взыскана неустойка, компенсация морального вреда, штраф за несоблюдение требований потребителя в добровольном порядке, судебные расходы.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда решение районного суда оставлено без изменения.

Постановлением президиума Нижегородского областного суда судебные постановления в части взыскания штрафа отменены в связи с существенным нарушением норм материального права и вынесено в этой части новое решение, которым в удовлетворении исковых требований А. к СПАО «Ингосстрах» о взыскании штрафа отказано.

Суд первой инстанции, пришел к выводу о том, что с ответчика в пользу истца подлежит взысканию штраф за несоблюдение требований потребителя в добровольном порядке в соответствии с п. 6 ст. 13 Закона РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» в размере, определенном от суммы, взыскиваемой судом неустойки. Также суд первой инстанции пришел к выводу о наличии оснований для снижения суммы штрафа.

Судебная коллегия по гражданским делам Нижегородского областного суда, согласилась с данными выводами суда первой инстанции.

Указанные выводы судебных инстанций сделаны с существенным нарушением норм материального права.

В п. 3 ст. 16.1 Федерального Закона от 25 апреля 2002 г. №40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» предусмотрено, что при удовлетворении судом требований потерпевшего - физического лица - об осуществлении страховой выплаты суд взыскивает со страховщика за неисполнение в добровольном порядке требований потерпевшего штраф в размере пятидесяти процентов от разницы между совокупным размером страховой выплаты, определенной судом, и размером страховой выплаты, осуществленной страховщиком в добровольном порядке.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. п. 63, 64 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 января 2015 г. № 2 «О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», наличие судебного спора о взыскании страхового возмещения указывает на неисполнение страховщиком обязанности по уплате его в добровольном порядке, в связи с чем удовлетворение требований потерпевшего в период рассмотрения спора в суде не освобождает страховщика от выплаты штрафа. Размер штрафа за неисполнение в добровольном порядке требований потерпевшего определяется в размере пятидесяти процентов от разницы между суммой страхового возмещения, подлежащего выплате потерпевшему по конкретному страховому случаю, и размером страховой выплаты, осуществленной страховщиком в добровольном порядке. При этом суммы неустойки (пени), финансовой санкции, денежной компенсации морального вреда, а также иные суммы, не входящие в состав страховой выплаты, при исчислении размера штрафа не учитываются (п. 3 ст. 16.1 Закона об ОСАГО).

В пункте 60 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 января 2015 г. №2 «О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» разъяснено, что положения пункта 3 статьи 16.1 Закона об ОСАГО о штрафе за неисполнение в добровольном порядке требований потерпевшего применяются, если страховой случай наступил 1 сентября 2014 г. и позднее. К спорам, возникшим по страховым случаям, наступившим до 1 сентября 2014 г., подлежат применению положения п. 6 ст.13 Закона о защите прав потребителей.

Установлено, что дорожно-транспортное происшествие по настоящему делу произошло 24 апреля 2015 г. Ранее решением районного суда от 5 октября 2015 г. с ОСАО «Ингосстрах» в пользу истца взысканы страховое возмещение, а также штраф, судебные расходы. В настоящем деле истцом поставлен вопрос о взыскании по тому же страховому событию неустойки, морального вреда и штрафа.

Осуществляя взыскание штрафа с ответчика за неисполнение в добровольном порядке требований потребителя исходя из суммы неустойки и морального вреда, суды первой и апелляционной инстанций применили закон, не подлежащий применению – ч. 6 ст. 13 Закона РФ «О Защите прав потребителей», и не применили закон, подлежащий применению – п. 3 ст. 16.1 Закона об ОСАГО, а также не учли разъяснения, содержащиеся в пунктах 60, 63, 64 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 января 2015 г. №2 «О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», в связи с чем допустили существенное нарушение норм материального права, что повлекло отмену судебных постановлений в части взыскания штрафа.   

Постановление № 44г-26/2017

 

2. Судами неверно исчислен срок исковой давности по требованиям займодавца о взыскании долга по договору займа, что привело к неправильному разрешению спора.  

 

Н. обратился в суд с иском к наследникам А.Д.С.,  А.П.С., А.С.Ю., А.Н.С. о взыскании денежных средств по договору займа.

В обоснование заявленных требований истец указал, что 14 декабря 2006 года между Н. и А.С.Ю. был заключен договор займа на сумму *** рублей. Дополнительным соглашением от 20 марта 2009 года сумма займа увеличена до *** рублей. Срок возврата долга был предусмотрен 31 декабря 2011 года. На момент заключения договора займа А.С.Ю. состояла в браке с А.С.К.

8 августа 2011 года А.С.К. умер.

Наследниками А.С.К. по закону являются сын наследодателя А.П.С., сын наследодателя А.Д.С., дочь наследодателя А.Н.С., супруга наследодателя А.С.Ю. Все наследники подали заявление о принятии наследства.

Ранее состоявшимся решением районного суда от 30 апреля 2015 года по наследственному спору задолженность по договору займа от 14 декабря 2006 года и дополнительному соглашению по договору займа от 20 марта 2009 года на сумму *** рублей признана общим долгом супругов А.С.Ю. и А.С.К.

Решением районного суда исковое заявление Н. к А.Д.С., А.П.С., А.С.Ю., А.Н.С. о взыскании денежных средств по договору займа удовлетворено в полном объеме.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда решение районного суда оставлено без изменения.

Удовлетворяя исковые требования Н. и отказывая А.Д.С. в применении срока исковой давности, судебные инстанции исходили из того, что правовые основания для обращения с настоящими исковыми требованиями к наследникам у истца Н. появились только с 22 сентября 2015 года, когда вступило в законную силу вышеуказанное решение районного суда от 30 апреля 2015 года, до этого момента спорный долг не был в установленном порядке признан совместным долгом супругов и включен в наследственную массу, истцу об обязанности наследников отвечать по обязательствам умершего стало известно из содержания данного решения.

Постановлением президиума Нижегородского областного суда указанные судебные постановления отменены в связи с существенным нарушением норм материального и процессуального права.

Согласно ч.1 ст.196 Гражданского кодекса РФ общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 ГК РФ.

         В силу ч.1 ст.200 Гражданского кодекса РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

  В соответствии с ч.1 ст.810 Гражданского кодекса РФ заемщик обязан возвратить займодавцу полученную сумму займа в срок и в порядке, которые предусмотрены договором займа.

По договору займа от 14 декабря 2006 года и дополнительному соглашению к нему от 20 марта 2009 года заемщиком выступала А.С.Ю. 

Заем предоставлялся на срок до 31 декабря 2011 года. Платежи в погашение долга заемщиком А.С.Ю. не вносились.

         Таким образом, долговое обязательство имело конкретный срок исполнения и принималось на себя конкретным лицом, в связи с чем истец знал о том, что ответчиком по спору о взыскании долга является А.С.Ю.

         Вместе с тем, основанием искового заявления Н. о взыскании долга не только с заемщика, но и с наследников ее супруга являлись положения ст.1175 Гражданского кодекса РФ.

Исходя из положений ст.1175 ГК РФ, ст.38 СК РФ кредитору предоставлено самостоятельное право выступать инициатором как наследственного спора, так и спора о разделе общего имущества супругов, в рамках которого может быть разрешен  вопрос о статусе долга как общего, независимо от наличия либо отсутствия такого спора между наследниками.

Установлено, что после смерти А.С.К., истец Н. обращался в адрес нотариуса и ставил наследников в известность о наличии долга, образовавшегося в период брака супругов, был привлечен к участию в деле по спору между наследниками в качестве третьего лица, однако самостоятельных исковых требований ни к наследственному имуществу, ни к наследникам не предъявил.

Таким образом, ранее рассмотренный судебный спор, вытекающий из семейных и наследственных правоотношений, не изменял срок исполнения долгового обязательства и не препятствовал своевременному обращению кредитора в суд. В связи с чем выводы судебных инстанций о том, что правовые основания для предъявления исковых требований о взыскании долга появились с момента вступления в законную силу решения районного суда от 30 апреля 2015 года основаны на неправильном толковании правовых норм, регулирующих сроки исковой давности.

         При этом причины неисполнения обязательства А.С.Ю., а также причины отсутствия обращения кредитора в судебном порядке в трехлетний срок с момента наступления обязанности по выплате долга ни судом первой инстанции, ни судом апелляционной инстанции не выяснялись.

Кроме того, исходя из смысла ст. 12 ГК РФ, определенное нарушенное право может быть защищено только тем способом, который предусмотрен в законе.

В силу ч.1 ст.38 Семейного кодекса РФ раздел общего имущества супругов может быть произведен как в период брака, так и после его расторжения по требованию любого из супругов, а также в случае заявления кредитором требования о разделе общего имущества супругов для обращения взыскания на долю одного из супругов в общем имуществе супругов.

В соответствии с пунктом 3 статьи 39 Семейного кодекса Российской Федерации общие долги супругов при разделе общего имущества супругов распределяются между супругами пропорционально присужденным им долям.

Согласно ч.2 ст.45 СК РФ взыскание обращается на общее имущество супругов по общим обязательствам супругов, а также по обязательствам одного из супругов, если судом установлено, что все, полученное по обязательствам одним из супругов, было использовано на нужды семьи. При недостаточности этого имущества супруги несут по указанным обязательствам солидарную ответственность имуществом каждого из них.

Данная норма конкретизирует применительно к семейным правоотношениям положения Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми по обязательствам одного из супругов взыскание может быть обращено лишь на имущество, находящееся в его собственности, а также на его долю в общем имуществе супругов, которая причиталась бы ему при разделе этого имущества (пункт 3 статьи 256); ответственность перед кредитором в силу обязательства несет должник (пункт 1 статьи 307); обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (пункт 3 статьи 308).

Таким образом, распределение долга между супругами не является основанием для изменения их правоотношений с третьими лицами.

Исходя из содержания ч.2 ст.45 Семейного кодекса РФ направление денежных средств по личному обязательству одного из супругов на общие нужды предоставляет возможность кредитору требовать обращения взыскания не только на личное имущество должника, но и на общее имущество, а также при недостаточности общего и на личное имущество другого супруга.

         Между тем, предметом настоящего спора обращение взыскания на общее имущество супругов не являлось.

Судом оценка правильности выбора истцом способа защиты своего права не дана.

                                                                     Постановление № 44г-19/2017

 

3.Наличие приговора в отношении сотрудника банка, совершившего хищение денежных средств с вклада истца, не исключает исполнение обязательств ПАО Сбербанк России по договору банковского вклада.

На отношения между банком и его клиентом (вкладчиком) по возврату денежных сумм по договору банковского вклада пункт 5 статьи 28 Закона РФ от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей» не распространяется.

 

Х. обратилась в суд с иском к ПАО Сбербанк России о взыскании денежных средств по договору банковского вклада, процентов по вкладу, неустойки, компенсации морального вреда, штрафа.

Исковые требования обоснованы тем, что Х. заключила с ПАО Сбербанк России договор банковского вклада, по которому передала в банк денежную сумму в размере *** рублей. При обращении в банк с требованием о возврате суммы вклада и уплаты процентов, истцу было отказано по тем основаниям, что она закрыла свой вклад. До настоящего времени часть суммы вклада в ответчиком не возвращена, а часть процентов не выплачена.

ПАО Сбербанк России обратился в суд со встречным иском о зачете денежных средств в сумме *** рублей, находящихся на вкладе, открытом на имя Х., поскольку ответчик данные денежные средства как собственные не признает, добровольно получать их отказывается.

Решением районного суда иск Х. удовлетворен частично. С ПАО Сбербанк России в пользу Х. взыскана неустойка, компенсация морального вреда, штраф, судебные расходы. Во взыскании денежных средств по договору банковского вклада и процентов по вкладу Х. отказано. В удовлетворении встречных исковых требований ПАО Сбербанк России также отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда решение районного суда оставлено без изменения.

Постановлением президиума Нижегородского областного суда указанные судебные постановления отменены  в связи с существенным нарушением норм материального и процессуального права.

Установлено, что по заявлению Х. в отношении сотрудника банка по факту хищения денежных средств, хранящихся на вкладе Х., открытого в ПАО Сбербанк России, было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса РФ.

Приговором районного суда сотрудник банка С. (менеджер банка по продажам) был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 Уголовного кодекса РФ.

 Согласно приговору С., имея умысел, используя свое служебное положение, из корыстных побуждений с целью хищения денежных средств, подделав подпись Х. на приходно-расходных документах, произвел закрытие вклада, принадлежавшего последней, при этом часть денежных средств в сумме *** рублей зачислил на вклад «Управляй» от имени С., которые впоследствии снял, похитив и потратив их на личные цели, причинив тем самым потерпевшей значительный материальный ущерб, а оставшуюся часть денежных средств в размере *** рублей С., подделав подпись вносителя Х., перевел на новый вклад «Сохраняй».

ПАО Сбербанк в целях восстановления нарушенных прав истца произвело возмещение истцу похищенных денежных средств в сумме *** рублей, так же рассчитав и выплавив проценты, по вкладу в размере *** рублей. В выплате остальной части денежных средств и процентов отказал.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении требований истцу о взыскании остальной суммы денег в размере *** рублей и процентов, предусмотренных договором о вкладе, суд первой инстанции исходил из того, что Х. не лишена возможности и вправе снять спорную сумму с открытого сотрудником банка С. на ее имя вклада, в связи с чем повторное взыскание с ответчика данных денежных средств приведет к неосновательному обогащению истца. К тому же проценты по вкладу, открытому на её имя С., в сумме *** рублей были начислены банком, что указывает на возмещение таковых в полном объеме.

Указанные выводы основаны на неверном применении норм материального права.

В силу ст.834 Гражданского кодекса РФ по договору банковского вклада (депозита) одна сторона (банк), принявшая поступившую от другой стороны (вкладчика) или поступившую для нее денежную сумму (вклад), обязуется возвратить сумму вклада и выплатить проценты на нее на условиях и в порядке, предусмотренных договором.

В соответствии со ст.837 Гражданского кодекса РФ договор банковского вклада заключается на условиях выдачи вклада по первому требованию (вклад до востребования) либо на условиях возврата вклада по истечении определенного договором срока (срочный вклад). Договором может быть предусмотрено внесение вкладов на иных условиях их возврата, не противоречащих закону. По договору банковского вклада любого вида банк обязан выдать сумму вклада или ее часть по первому требованию вкладчика, за исключением вкладов, внесенных юридическими лицами на иных условиях возврата, предусмотренных договором. Условие договора об отказе гражданина от права на получение вклада по первому требованию ничтожно.

На основании п.4 ст.840 Гражданского кодекса РФ при невыполнении банком предусмотренных законом или договором банковского вклада обязанностей по обеспечению возврата вклада, а также при утрате обеспечения или ухудшении его условий вкладчик вправе потребовать от банка немедленного возврата суммы вклада, уплаты на нее процентов в размере, определяемом в соответствии с п. 1 ст. 809 настоящего Кодекса, и возмещения причиненных убытков.

Установлено, что ответчик не выполнил свои обязательства и не вернул истцу своевременно сумму вклада и начисленные по нему проценты, предусмотренные договором. Делая вывод об отказе в удовлетворении требований Х. о взыскании денежных средств по вкладу, суд не учел, что наличие приговора в отношении лица, совершившего хищение денежных средств с вклада истца, не исключает гражданско-правовой ответственности юридического лица ПАО Сбербанк России, поскольку материалами дела подтверждено заключение договора, а соответственно и возникновение договорных обязательств, а те обстоятельства, что конкретным сотрудником банка был совершен ряд неправомерных действий (в том числе по переоформлению вклада), с целью хищения денежных средств клиента, последующее нахождение спорных денежных средств на вкладе, открытом сотрудником банка с применением поддельных подписей истца, не отменяет возникшего ранее обязательства.

Таким образом, не мог быть положен в основу решения суда вывод о наличии у истца права по снятию денежных средств по вкладу, открытому сотрудником банка в процессе совершения преступных действий.

Кроме того, к отношениям банка и вкладчика по счету, на который внесен вклад, применяются правила о договоре банковского счета (гл.45 ГК РФ), если иное не предусмотрено правилами гл. 44 Гражданского кодекса РФ или не вытекает из существа договора банковского вклада (п.3 ст.834 Гражданского кодекса РФ).

В силу ст.856 Гражданского кодекса РФ в случаях несвоевременного зачисления на счет поступивших клиенту денежных средств либо их необоснованного списания банком со счета, а также невыполнения указаний клиента о перечислении денежных средств со счета либо об их выдаче со счета банк обязан уплатить на эту сумму проценты в порядке и в размере, предусмотренных ст. 395 Гражданского кодекса РФ.

Применение положений ст.856 Гражданского кодекса РФ к договору банковского вклада обусловлено как п.3 ст.834 Гражданского кодекса РФ, так и тем, что заключение такого договора оформляется открытием клиенту депозитного счета, являющегося разновидностью банковского счета.

Соответственно последствия нарушения банком обязанности по возврату вклада вследствие невыдачи денежных средств со счета состоят в обязанности уплаты банком процентов, рассчитанных в порядке, предусмотренном ст. 395 Гражданского кодекса РФ.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п.2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.06.2012 № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», если отдельные виды отношений с участием потребителей регулируются и специальными законами Российской Федерации, содержащими нормы гражданского права (например, договор участия в долевом строительстве, договор страхования, как личного, так и имущественного, договор банковского вклада, договор перевозки, договор энергоснабжения), то к отношениям, возникающим из таких договоров Закон о защите прав потребителей применяется в части, не урегулированной специальными законами.

Таким образом, на отношения между банком и его клиентом (вкладчиком) по возврату денежных сумм и выплате неустойки п. 5 ст. 28 Закона РФ от 7.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей», определяющий последствия нарушения исполнителем сроков выполнения работ (оказания услуг), не распространяется (п. 3 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16.02.2017).

Вышеприведенное судебными инстанциями учтено не было. В нарушение указанных норм Гражданского кодекса РФ, суды неправомерно применили к возникшим правоотношениям положения п. 5 ст. 28 Закона РФ «О защите прав потребителей», не приняв во внимание, что такие последствия применительно к нарушению обязанности по возврату вклада по первому требованию вкладчика урегулированы положениями Гражданского кодекса РФ, содержащими специальные нормы и подлежащими применению при рассмотрении данного дела.

При проверке законности принятых по данному делу судебных постановлений президиумом Нижегородского областного суда выявлены нарушения сотрудниками банка законодательства, регулирующего  правоотношения, связанные с реализацией  вкладчиком  своих прав в области  оказания банковских услуг, а именно, сотрудниками банка не были приняты меры к сохранению денежных средств клиента, к своевременному  реагированию на требования клиента о возврате денежных средств, к немедленному выяснению обстоятельств, связанных с утратой денежных средств с вклада клиента. В связи с чем, президиумом Нижегородского областного суда было вынесено частное  постановление в адрес председателя Волго-Вятского банка ПАО Сбербанк России.

Постановление № 44г-24/2017

 

4. При рассмотрении дела о защите прав потребителей судами не применен закон, подлежащий применению к спорным правоотношениям, неправильно установлены обстоятельства, имеющие значение для дела и неверно распределено бремя доказывания.

 

С. обратилась в суд с иском к ФКП «Завод им.Я.М.Свердлова» о защите прав потребителей.

В обоснование заявленных требований С. указала, что ФКП «Завод им.Я.М.Свердлова» является владельцем объекта электросетевого хозяйства – воздушной линии уличного освещения, а также поставщиком электроэнергии в дом истца. 22 июня 2015 года произошел обрыв неизолированных проводов уличного освещения между жилыми домами, в результате чего в ее доме вышли из строя электроприборы, что привело к причинению ей убытков.

Решением городского суда в удовлетворении исковых требований С. отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда данное решение оставлено без изменения.

Постановлением президиума Нижегородского областного суда указанные судебные постановления отменены в связи с существенным нарушением норм материального и процессуального права.

Отказывая в удовлетворении исковых требований суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст.ст.15, 1064 ГК РФ, и основываясь на результатах проведенной по делу судебной экспертизы, исходил из отсутствия причинно-следственной связи между обрывом проводов уличного освещения и повреждением электробытовых приборов истца.

Судебная коллегия, проверяя законность решения суда, с выводами суда первой инстанции согласилась, указав, что истица не представила доказательств того, что ненадлежащее содержание ответчиком объектов электро-сетевого хозяйства является прямой причиной повреждения электрооборудования истицы. При этом судом апелляционной инстанции не указаны нормы материального права, которыми он руководствовался при рассмотрении апелляционной жалобы. 

Данные выводы судебных инстанций сделаны с существенным нарушением норм материального и процессуального права, без учета обстоятельств, имеющих значение для дела.

Как следует из искового заявления С.А.К., правовым основанием ее требований является Закон РФ «О защите прав потребителей».

Несмотря на то, что требования истца основаны на ненадлежащем оказании ответчиком услуги по электроснабжению, в результате чего причинен ущерб, судебные инстанции не применили Закон РФ «О защите прав потребителей» при рассмотрении спора, в связи с чем, неправильно установили обстоятельства, имеющие значение для дела, и неправильно распределили бремя доказывания.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п.1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012г. №17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», при рассмотрении гражданских дел судам следует учитывать, что отношения, одной из сторон которых выступает гражданин, использующий, приобретающий, заказывающий либо имеющий намерение приобрести или заказать товары (работы, услуги) исключительно для личных, семейных, домашних, бытовых и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, а другой - организация либо индивидуальный предприниматель (изготовитель, исполнитель, продавец, импортер), осуществляющие продажу товаров, выполнение работ, оказание услуг, являются отношениями, регулируемыми Гражданским кодексом Российской Федерации (далее - ГК РФ), Законом Российской Федерации от 7 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей», другими федеральными законами и принимаемыми в соответствии с ними иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Суды не учли, что правоотношения по электроснабжению, в том числе по качеству подаваемой энергии, регулируются положениями ст.ст.539, 542, 547 ГК РФ, а также Законом РФ «О защите прав потребителей».

В соответствии с п. 1 ст. 539 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору энергоснабжения энергоснабжающая организация обязуется подавать абоненту (потребителю) через присоединенную сеть энергию, а абонент обязуется оплачивать принятую энергию, а также соблюдать предусмотренный договором режим ее потребления, обеспечивать безопасность эксплуатации находящихся в его ведении энергетических сетей и исправность используемых им приборов и оборудования, связанных с потреблением энергии.

В соответствии со статьей 542 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьей 4 Закона Российской Федерации № 2300-1 от 7 февраля 1992 г. «О защите прав потребителей» обязанность по предоставлению услуг, качество которых соответствует договору лежит на исполнителе (продавце) данных услуг.

Согласно части 1 статьи 547 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств по договору энергоснабжения сторона, нарушившая обязательство, обязана возместить причиненный этим реальный ущерб (пункт 2 статьи 15).

В силу п.п. 1, 5 ст. 14 Закона Российской Федерации № 2300-1 от 7 февраля 1992г. «О защите прав потребителей» вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу потребителя вследствие конструктивных, производственных, рецептурных или иных недостатков товара (работы, услуги), подлежит возмещению в полном объеме.

Изготовитель (исполнитель, продавец) освобождается от ответственности, если докажет, что вред причинен вследствие непреодолимой силы или нарушения потребителем установленных правил использования, хранения или транспортировки товара (работы, услуги).

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 35 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 17 от 28 июня 2012 г. «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», при рассмотрении дел о возмещении вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу потребителя вследствие конструктивных, производственных, рецептурных или иных недостатков товара (работы, услуги), а также вследствие непредоставления достоверной или полной информации о товаре (работе, услуге), необходимо учитывать, что в соответствии со статьями 1095 - 1097 ГК РФ, пунктом 3 статьи 12 и пунктами 1 - 4 статьи 14 Закона о защите прав потребителей такой вред подлежит возмещению продавцом (исполнителем, изготовителем либо импортером) в полном объеме независимо от их вины (за исключением случаев, предусмотренных, в частности, статьями 1098, 1221 ГК РФ, пунктом 5 статьи 14, пунктом 6 статьи 18 Закона о защите прав потребителей) и независимо от того, состоял потерпевший с ними в договорных отношениях или нет.

При разрешении требований потребителей необходимо учитывать, что бремя доказывания обстоятельств, освобождающих от ответственности за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательства, в том числе и за причинение вреда, лежит на продавце (изготовителе, исполнителе, уполномоченной организации или уполномоченном индивидуальном предпринимателе, импортере) (п. 28 постановления).

Однако вышеуказанные положения закона и разъяснения постановления Пленума Верховного Суда РФ судебными инстанциями применены не были, в связи с чем, неправильно установлены обстоятельства, имеющие значение для дела.

По смыслу указанных правовых норм на потребителе лежит обязанность доказать наличие договора с поставщиком услуг, а также факт причинения ущерба и его размер. Поставщик услуг при несогласии с необходимостью выплаты возмещения ущерба обязан доказать наличие обстоятельств, с которыми закон или договор связывают возможность освобождения его от ответственности за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательства.

Ответчик не оспаривал факт обрыва электрических проводов уличного освещения, при этом обстоятельств, которые бы исключали его ответственность, не привел.

Кроме того, положив в основу решения суда выводы судебной экспертизы об отсутствии причинно-следственной связи между обрывом проводов и повреждением электроприборов истицы, суд не учел, что на разрешение экспертов поставлен вопрос правового характера, рассмотрение которого относится к компетенции суда.

Постановление № 44г-37/2017

 

5. Удовлетворяя исковые требования о защите прав потребителей, суд неверно установил, обстоятельства, имеющие значение для дела, не исследовал вопрос о невозможности установления гарнитура вплотную к стене из-за ее неровности, что повлияло на законность принятого решения.

 

Е. обратился в суд с иском к индивидуальному предпринимателю К. о защите прав потребителей.

В обоснование заявленных требований истец указал, что заключил с ответчиком договор, по условиям которого ответчик обязался изготовить, собрать, установить и передать в собственность истца кухонный гарнитур по адресу установки, а истец обязался принять и оплатить заказ в установленном договором  размере. Оплата по договору произведена истцом полностью. В ходе приемки заказанного кухонного гарнитура  истцом выявлены недостатки, в связи с чем ответчику была направлена претензия о безвозмездном устранении выявленных недостатков либо соразмерном уменьшении стоимости изделия. В удовлетворении претензии ответчиком отказано, о чем дан ответ. Повторная претензия также оставлена ответчиком без удовлетворения.

Считая данные действия ответчика незаконными, истец просил суд уменьшить цену договора, вернуть излишне оплаченную сумму, взыскать неустойку, компенсацию морального вреда.

Решением районного суда исковые требования  Е. удовлетворены.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда данное решение изменено в части удовлетворения исковых требований о снижении цены договора на сумму устранения имеющихся недостатков, о взыскании неустоек, штрафа, госпошлины.

Постановлением президиума Нижегородского областного суда апелляционное определение отменено по мотиву нарушения норм материального и процессуального права.  

Удовлетворяя частично исковые требования, суд первой инстанции, руководствуясь положениями Закона РФ «О защите прав потребителей», основываясь на результатах проведенной по делу судебной экспертизы, пришел к выводу о наличии в изделии недостатков, и, как следствие, о нарушении прав потребителя Е.

Судебная коллегия, проверяя законность решения суда, с выводами суда первой инстанции согласилась, изменив решение суда первой инстанции в части снижения цены договора, неустоек, штрафа.

Изменяя решение суда первой инстанции в указанной части, судебная коллегия исходила из результатов назначенной дополнительной судебной экспертизы, на разрешение которой был поставлен вопрос об определении стоимости устранения недостатков, выявленных в кухонном гарнитуре.

Делая выводы о нарушении ответчиком прав потребителя, судебные инстанции исходили из того, что кухонный гарнитур изготовлен ответчиком некачественно.

Однако данные выводы сделаны с существенным нарушением норм материального и процессуального права, без учета обстоятельств имеющих значение для дела.

Согласно ч.1 ст.29 Закона РФ «О защите прав потребителей», потребитель при обнаружении недостатков выполненной работы (оказанной услуги) вправе по своему выбору потребовать: безвозмездного устранения недостатков выполненной работы (оказанной услуги);соответствующего уменьшения цены выполненной работы (оказанной услуги); безвозмездного изготовления другой вещи из однородного материала такого же качества или повторного выполнения работы. При этом потребитель обязан возвратить ранее переданную ему исполнителем вещь; возмещения понесенных им расходов по устранению недостатков выполненной работы (оказанной услуги) своими силами или третьими лицами.

Удовлетворение требований потребителя о безвозмездном устранении недостатков, об изготовлении другой вещи или о повторном выполнении работы (оказании услуги) не освобождает исполнителя от ответственности в форме неустойки за нарушение срока окончания выполнения работы (оказания услуги).

Определение недостатка товара (работы, услуги) дано в преамбуле Закона о защите прав потребителей, согласно которой недостаток товара (работы, услуги) - несоответствие товара (работы, услуги) или обязательным требованиям, предусмотренным законом либо в установленном им порядке, или условиям договора (при их отсутствии или неполноте условий обычно предъявляемым требованиям), или целям, для которых товар (работа, услуга) такого рода обычно используется, или целям, о которых продавец (исполнитель) был поставлен в известность потребителем при заключении договора, или образцу и (или) описанию при продаже товара по образцу и (или) по описанию.

Таким образом, при разрешении данных требований суду следовало выяснить, установлены ли законом те или иные обязательные требования к качеству товара; если специальных требований нет, нужно выяснить, какие обязательства в отношении качества принял на себя продавец или изготовитель товара исходя из условий договора, а также определить: соответствует ли изделие целям, для которых оно приобреталось.

Однако указанные обстоятельства не были установлены судебными инстанциями.

Проведенной по делу судебной  экспертизой установлено, что изделие (кухонный гарнитур) имеет недостатки в виде неравномерного зазора (щели) 18-40мм между стеной и торцевой частью кухонного гарнитура с левой стороны и наличием люфта в выдвижном механизме с затрудненным закрытием верхнего ящика. Данные недостатки возникли при сборке и монтаже по месту установки изделия.

Согласно позиции ответчика данный зазор образовался в результате неровности стены, за что ответчик не несет ответственности.

Однако указанные доводы исполнителя проверены не были, и суждение по ним в судебных постановлениях не дано.

Между тем, указанные обстоятельства имеют существенное значение для правильного разрешения спора.

Так договором предусмотрено, что до момента установки мебели  заказчик обязан завершить все отделочные работы, выровнять стены. Углы должны составлять 90 градусов, в противном случае надлежаще изготовленная мебель будет иметь перекосы, выступы и т.д. из-за неровностей стен. Заказчик в таком случае не вправе ссылаться на неровности, выступы, зазоры, образованных вследствие  неровностей стеновых панелей и стен. Мебель проектируется под помещение с углами между стенами 90 градусов. Если имеются отклонения углов и неровности стен, исполнитель не несет ответственность за сроки установки и качество изделия, т.к. в данном случае возможны щели (зазоры) между модулями и отдельными деталями мебели, неравномерное расстояние между фасадами.

Данные условия договора в нарушение вышеуказанных положений закона судом исследованы не были. Вопрос о наличии неровностей стен и невозможности в связи с этим установления гарнитура вплотную к стене судом оставлен без внимания.

Между тем, из заключения судебной экспертизы следует, что стена помещения с торца левой стороны кухонного гарнитура, имеет отклонение от вертикальной плоскости в сторону от гарнитура.

Таким образом, указанные обстоятельства имеют существенное значение для разрешения спора о защите прав потребителей и подлежали проверке, что судом, в нарушение требований ст.ст.56, 67, 198 ГПК РФ, не сделано. 

 

Постановление № 44г-34/2017

 

Председатель кассационного состава

судебной коллегии по гражданским делам                                 Е.Н. Цыпкина