Обзор судебной практики Президиума Нижегородского областного суда по уголовным делам за I квартал 2015 года
Утвержден
Президиумом Нижегородского областного суда
«….» мая 2015 года
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
ПРЕЗИДИУМА НИЖЕГОРОДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ЗА ПЕРВЫЙ КВАРТАЛ 2015 ГОДА
ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. В нарушение требований п.2 ч.3 ст.30 УПК РФ уголовное дело в апелляционном порядке рассмотрено судьёй единолично.
Апелляционным постановлением судьи Нижегородского областного суда от 17 ноября 2014 года отменён приговор Дзержинского городского суда Нижегородской области от 15 мая 2014 года, которым Ш. осуждён по п.п. «а,б» ч.2 ст.158, ч.2 ст.330, ч.1 ст.163, п.п. «а,б» ч.2 ст.158, ч.5 ст.33, п. «д» ч.2 ст.161 УК РФ, с применением ч.3 ст.69 УК РФ, к 6 годам лишения свободы. На основании ч.7 ст.79, ст.70 УК РФ назначено 7 лет лишения свободы. Указанным приговором осуждён также К. по п.п. «а,б» ч.2 ст.158, ч.1 ст.115, ч.1 ст.161 УК РФ, с применением ч.2 ст.69 УК РФ, к 1 году 6 месяцам лишения свободы. На основании ч.ч.4, 5 ст.74, ст.70, ч.5 ст.69 УК РФ назначено 3 года 6 месяцев лишения свободы.
Уголовное дело в отношении Ш.и К. направлено на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.
Отменяя апелляционное постановление в отношении Ш. и К., президиум указал на допущенные судом апелляционной инстанции существенные нарушения уголовно-процессуального закона, выразившиеся в рассмотрении дела незаконным составом суда.
Согласно ст.6 Европейской конвенции «О защите прав человека и основных свобод» от 4 ноября 1950 года, каждый при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
В силу взаимосвязанных положений ч.1 ст.47 Конституции РФ и ч.3 ст.8 УПК РФ, никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено Уголовно-процессуальным кодексом РФ.
В соответствии с п.2 ч.3 ст.30 УПК РФ, рассмотрение уголовных дел в апелляционном порядке в вышестоящих по отношению к районному судам осуществляется судом в составе трех судей федерального суда общей юрисдикции, за исключением уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести, а также уголовных дел с апелляционными жалобой, представлением на промежуточные решения районного суда, гарнизонного военного суда, которые рассматриваются судьей верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, окружного (флотского) военного суда единолично.
Вместе с тем, указанные нормы международного права, конституционные нормы и требования уголовно-процессуального закона, являющиеся обязательными для суда апелляционной инстанции, при рассмотрении уголовного дела в отношении Ш. и К. выполнены не были.
Приговором Дзержинского городского суда Нижегородской области от 15 мая 2014 года исходя из ранее выдвинутого обвинения Ш. осуждён за совершение четырех преступлений средней тяжести и одного тяжкого преступления, К. осуждён за совершение преступления небольшой тяжести и двух преступлений средней тяжести.
Постановлением судьи Нижегородского областного суда от 2 октября 2014 года рассмотрение уголовного дела в отношении Ш. и К. в апелляционном порядке было назначено на 27 октября 2014 года коллегией из трех судей.
27 октября 2014 года судебное заседание было отложено на 17 ноября 2014 года для обеспечения личного участия осужденных в судебном заседании. Согласно протоколу судебного заседания от 27 октября 2014 года, решение об отложении судебного заседания принято коллегией из трех судей Нижегородского областного суда.
17 ноября 2014 года уголовное дело в отношении Ш. и К. было рассмотрено в апелляционном порядке судьей Нижегородского областного суда единолично с вынесением оспариваемого постановления от указанной даты.
Вынесение апелляционного постановления по уголовному делу в отношении Ш. и К. судьей единолично противоречит требованиям уголовно-процессуального закона об обязательности апелляционного рассмотрения уголовных дел о тяжких преступлениях коллегиальным составом из трех судей.
Допущенное в рамках апелляционного производства по уголовному делу в отношении Ш. и К. нарушение уголовно-процессуального закона, выразившееся в рассмотрении данного дела незаконным составом суда, является существенным, повлиявшим на исход дела и повлекло отмену апелляционного постановления судьи Нижегородского областного суда от 17 ноября 2014 года с направлением уголовного дела по обвинению Ш. и К. на новое судебное рассмотрение в суд апелляционной инстанции с соблюдением требований ст.63 УПК РФ.
Постановление президиума от 14 января 2015 года
2. Заявив в порядке ч.2 ст.399 УПК РФ о своём желании участвовать в судебном заседании по инициированному осуждённым в порядке ст.10 УК РФ ходатайству, осуждённый был лишён такой возможности, что повлекло нарушение его права на защиту.
Постановлением Советского районного суда г.Нижнего Новгорода Нижегородской области от 12 сентября 2014 года ходатайство осужденного К. о приведении приговоров в соответствие с действующим уголовным законом, которое он просил рассмотреть с его личным участием, удовлетворено частично. Внесены изменения в постановленные в отношении него приговоры, назначенное наказание снижено.
В апелляционном порядке постановление суда не обжаловано.
Президиум отменил указанное судебное решение в связи с допущенным судом первой инстанции нарушением права осуждённого К. на защиту, указав следующее.
Постановлением судьи Советского районного суда г.Нижнего Новгорода Нижегородской области от 26 августа 2014 года назначено открытое судебное заседание по рассмотрению ходатайства осужденного К. на 12 сентября 2014 года, постановлено вызвать в судебное заседание представителя прокуратуры, защитника, а также известить осужденного.
26 августа 2014 года К., содержащемуся в ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России по Нижегородской области, судом направлено письменное извещение о назначении судебного заседания по рассмотрению его ходатайства на 12 сентября 2014 года, в котором осуждённому разъяснено, что он вправе ходатайствовать об участии в суде для защиты его интересов доверенных лиц, включая адвокатов, вправе дополнительно представить развернутое подробное дополнение к ходатайству.
Из обжалуемого постановления от 12 сентября 2014 года и протокола судебного заседания следует, что с учетом позиций прокурора и защитника– адвоката М. суд рассмотрел ходатайство К. в его отсутствие, мотивировав это тем, что для представления интересов осужденного судом был приглашен защитник, правом представить дополнение к ходатайству К. не воспользовался, каких-либо дополнительных ходатайств не заявил, поэтому рассмотрение ходатайства в отсутствие осужденного не нарушает его прав и интересов, охраняемых Конституцией РФ.
По результатам рассмотрения ходатайства в отсутствие осужденного К. 12 сентября 2014 года суд постановил вышеуказанное решение.
В соответствии с ч.4 ст.7 УПК РФ постановление суда должно быть законным, обоснованным и мотивированным.
Согласно п.20 ч.4 ст.47 УПК РФ обвиняемый (осужденный) вправе участвовать в рассмотрении вопросов, связанных с исполнением приговора.
Аналогичное предписание содержится в ч.2 ст.399 УПК РФ, согласно которой при наличии ходатайства осужденного об участии в судебном заседании по вопросу, связанному с исполнением приговора, суд обязан обеспечить его непосредственное участие в судебном заседании либо предоставить возможность изложить свою позицию путем использования систем видеоконференц-связи. Вопрос о форме участия осужденного в судебном заседании решается судом. Ходатайство осужденного об участии в судебном заседании может быть заявлено одновременно с его ходатайством по вопросам, связанным с исполнением приговора, либо в течение 10 суток со дня получения осужденным извещения о дате, времени и месте судебного заседания.
В силу вышеприведенных норм уголовно-процессуального закона осужденный, изъявший желание участвовать в судебном заседании по вопросам, связанным с исполнением приговора, не может быть лишен такой возможности. Суд вправе лишь определить форму такого участия, лично или путем использования видеоконференц-связи. Исходя из этого, назначение К. защитника – адвоката М. для представления его интересов не может свидетельствовать о
соблюдении судом требований ч.2 ст.399 УПК РФ при рассмотрении ходатайства осужденного.
Таким образом, судом были существенно нарушены процессуальные права осужденного К., связанные с заявленным им в порядке ст.10 УК РФ ходатайством, поскольку, выразив в порядке, установленном ч.2 ст.399 УПК РФ, письменное волеизъявление на участие в судебном заседании по инициированному им вопросу, связанному с исполнением приговора, он был лишен судом такой возможности, что также повлекло и нарушение права осужденного на защиту.
О ненадлежащем уровне представительства интересов и защиты осужденного при рассмотрении ходатайства свидетельствует и то обстоятельство, что, несмотря на предписанную п.1 ч.1 ст.7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ обязанность адвоката честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами, адвокат М., участвовавшая в судебном заседании по рассмотрению ходатайства К. для защиты его интересов, вопреки требованиям ч.2 ст.399 УПК РФ и воле своего доверителя высказалась о возможности рассмотрения ходатайства в отсутствие осужденного.
В связи с допущенным судом первой инстанции нарушением уголовно-процессуального закона, постановленное судебное решение было отменено президиумом с направлением ходатайства осуждённого на новое рассмотрение.
Постановление президиума от 28 января 2015 года
3. Поскольку ознакомление с протоколом судебного заседания, подготовка и подача апелляционной жалобы непосредственно входят в выполнение адвокатом поручения, связанного с осуществлением защиты осужденного, выводы судебных инстанций об отсутствии правовых оснований для выплаты вознаграждения адвокату за его инициативные действия, направленные на реализацию им функции защиты в этой стадии уголовного процесса, являются ошибочными.
Адвокат А. по назначению суда осуществляла защиту подсудимого И. при рассмотрении с 24 сентября 2013 года по 31 марта 2014 года Арзамасским городским судом Нижегородской области уголовного дела по обвинению И. по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 2281 УК РФ.
Постановлением Арзамасского городского суда Нижегородской области от 31 марта 2014 года удовлетворено заявление адвоката А. о выплате вознаграждения за 15 дней осуществления защиты И. в период производства по уголовному делу в суде первой инстанции – по 31 марта 2014 года включительно.
10 апреля 2014 года адвокат А. подала апелляционную жалобу на постановленный в отношении И. приговор Арзамасского городского суда Нижегородской области от 31 марта 2014 года.
21 апреля 2014 года адвокат А. ознакомилась с протоколом судебного заседания по уголовному делу, а 28 апреля 2014 года подала дополнительную апелляционную жалобу на приговор от 31 марта 2014 года в отношении И.
На основании ч.5 ст.50, ст.51 УПК РФ адвокат А. обратилась в Арзамасский городской суд Нижегородской области с заявлением о выплате вознаграждения в сумме 1100 рублей за два дня осуществления ей защиты И., в том числе 1 день – ознакомление с протоколом судебного заседания, 1 день – составление апелляционной и дополнительной апелляционной жалоб.
Отказывая в удовлетворении заявления адвоката о выплате вознаграждения, суд указал, что при подаче апелляционной жалобы адвокат А. сослалась на необходимость ознакомления с протоколом судебного заседания для подготовки дополнительной апелляционной жалобы, однако поданная А. 28 апреля 2014 года дополнительная апелляционная жалоба практически идентична по содержанию апелляционной жалобе, поданной 10 апреля 2014 года, в связи с чем временные затраты на ознакомление с протоколом судебного заседания неоправданны. Кроме того, суд счел составление апелляционной жалобы по уголовному делу прямой обязанностью адвоката, защищавшего интересы подсудимого в суде первой инстанции, не влекущей выплату вознаграждения.
С этой позицией согласился и суд апелляционной инстанции, оставляя постановление Арзамасского городского суда Нижегородской области от 13 мая 2014 года без изменения, а апелляционную жалобу адвоката А. – без удовлетворения.
Между тем, в силу пп.7, 9, 10 ч.1 ст.53 УПК РФ с момента допуска к участию в уголовном деле защитник вправе, в том числе, знакомиться с материалами уголовного дела, участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй, кассационной и надзорной инстанций, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора, суда и участвовать в их рассмотрении судом.
Исходя из содержащегося в ч.7 ст.49 УПК РФ запрета, адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого.
В соответствии ч.5 ст.50 УПК РФ, в случае, если адвокат участвует в производстве предварительного расследования или судебном разбирательстве по назначению дознавателя, следователя или суда, расходы на оплату его труда компенсируются за счет средств федерального бюджета.
Согласно ч.4 ст.131 УПК РФ, ч.8 ст.25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31 мая 2002 года №63-ФЗ, размер вознаграждения и порядок его выплаты адвокату, участвующему в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, устанавливаются Правительством Российской Федерации.
В силу Положения о возмещении процессуальных издержек, связанных с производством по уголовному делу, издержек в связи с рассмотрением гражданского дела, а также расходов в связи с выполнением требований Конституционного Суда Российской Федерации, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 1 декабря 2012 года №1240, и принятого в его развитие Приказа Министерства юстиции РФ и Министерства финансов РФ от 5 сентября
2012 года № 174/122н, время занятости адвоката исчисляется в днях, в которые адвокат был фактически занят выполнением поручения по соответствующему уголовному делу вне зависимости от длительности работы в течение дня по данному уголовному делу, в том числе в течение нерабочего праздничного дня или выходного дня, ночного времени.
Исходя из вышеприведенных взаимосвязанных нормативных положений, регламентирующих задачи, процессуальные полномочия адвоката в уголовном судопроизводстве и порядок оплаты его труда, при определении размера вознаграждения, подлежащего выплате адвокату, участвующему в уголовном деле по назначению суда, подлежит учету время, затраченное им на осуществление полномочий, предусмотренных чч.1 и 2 ст.53 УПК РФ, включая время, затраченное на изучение материалов уголовного дела, подготовку апелляционных жалоб, а также на выполнение других документально подтвержденных действий по оказанию квалифицированной юридической помощи.
Таким образом, поскольку ознакомление с протоколом судебного заседания, подготовка и подача апелляционной жалобы непосредственно входят в выполнение адвокатом поручения, связанного с осуществлением защиты осужденного, выводы судебных инстанций об отсутствии правовых оснований для выплаты вознаграждения адвокату А. являются ошибочными.
Указанное нарушение уголовно-процессуального закона, повлекшее ущемление конституционного права на вознаграждение за труд, является существенным, повлиявшим на исход дела, в связи с чем оно явилось основанием для отмены президиумом постановления Арзамасского городского суда Нижегородской области от 13 мая 2014 года и апелляционного постановления Нижегородского областного суда от 14 июля 2014 года и направления заявления адвоката А. о выплате вознаграждения на новое рассмотрение в суд первой инстанции в силу положений ч.1 ст.40114, ч.1 ст.40115 УПК РФ.
Постановление президиума от 18 февраля 2015 года
4. Исходя из ч.2 ст.1, ч.3 ст.7, ч.1 и п.3 ч.2 ст.75 УПК РФ, выраженная в апелляционном определении позиция о наличии обстоятельств, исключавших в силу положений ст.61 УПК РФ участие судьи в производстве по уголовному делу при первоначальном его рассмотрении, влечет признание процессуально нелегитимной всей процедуры судебного производства по делу, а, следовательно, и признание недопустимыми полученных в процессе судебного разбирательства доказательств.
Приговором Семеновского районного суда Нижегородской области от 25 марта 2014 года А. осужден по п. «г» ч.3 ст.2281 УК РФ (в редакции Федерального закона от 27 июля 2009 года № 215-ФЗ) к 8 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 16 июня 2014 года приговор Семеновского районного суда Нижегородской области от 25 марта 2014 года изменен: уточнены
инициалы свидетеля Н.Д.А., ошибочно указанного судом первой инстанции как Н.Д.С.
Согласно ч.2 ст.297 УПК РФ, приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.
Как следует из приговора, в обоснование своего вывода о виновности А. в совершении преступления, предусмотренного п. «г» ч.3 ст.2281 УК РФ, суд положил исследованные в судебном заседании доказательства, в том числе оглашенные в соответствии с ч.2 ст.276, ч.1 ст.281 УПК РФ показания осужденного А., данные в ходе судебного разбирательства 29 июля 2013 года, и показания свидетеля К.С.Ю., данные в ходе предварительного следствия.
Оценив указанные доказательства в порядке ст.ст.74, 87, 88 УПК РФ, суд признал их относимыми, допустимыми и достоверными, в связи с чем оценил их в совокупности с иными доказательствами, изобличающими А. в инкриминированном деянии, признав данную совокупность достаточной для вывода о его виновности в незаконном сбыте наркотических средств в особо крупном размере.
С таким решением согласилась и судебная коллегия по уголовным делам Нижегородского областного суда, проверяя в апелляционном порядке 16 июня 2014 года законность и обоснованность состоявшегося в отношении А. обвинительного приговора.
Однако выводы судебных инстанций о допустимости вышеприведенных доказательств не соответствуют требованиям уголовно-процессуального закона, что явилось причиной отмены апелляционного определения.
В силу ч.1 и п.3 ч.2 ст.75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ. К недопустимым доказательствам относятся, в том числе, доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ.
Изучением материалов уголовного дела установлено, что ранее оно уже рассматривалось Семеновским районным судом Нижегородской области по существу с вынесением итогового судебного решения.
В частности, по результатам первоначального рассмотрения уголовного дела под председательством судьи К. 14 августа 2013 года был постановлен обвинительный приговор с признанием А. виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «г» ч.3 ст.2281 УК РФ (в редакции Федерального закона от 27 июля 2009 года № 215-ФЗ).
Однако апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 27 января 2014 года постановленный в отношении А. приговор от 14 августа 2013 года отменен, и уголовное дело направлено на новое рассмотрение со стадии назначения судебного заседания в тот же суд в ином составе суда.
Основанием для отмены приговора явилось нарушение положений ст.61 УПК РФ, исключающей участие судьи в производстве по уголовному делу в
случаях, если имеются обстоятельства, дающие основание полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела. Как было установлено судом апелляционной инстанции, судья К., рассмотревшая по существу данное уголовное дело, ранее постановила обвинительный приговор в отношении Н., в котором высказала свое мнение по существу фактических и правовых вопросов, впоследствии явившихся предметом исследования при проведении судебного разбирательства в отношении А., вследствие чего не была независима от ранее высказанной ею позиции по указанным вопросам.
В ходе повторного рассмотрения Семеновским районным судом Нижегородской области уголовного дела в отношении А. в судебном заседании по ходатайству государственного обвинителя и с согласия стороны защиты были оглашены показания А., данные в ходе судебного разбирательства 29 июля 2013 года при первоначальном рассмотрении данного уголовного дела по существу, в которых, признавая себя виновным в незаконном сбыте наркотических средств Н., А. описывал обстоятельства содеянного, согласующиеся с фабулой предъявленного ему обвинения.
Из описательно-мотивировочной части приговора от 25 марта 2014 года следует, что в основу вывода суда о виновности А. в совершении преступления, предусмотренного п. «г» ч.3 ст.2281 УК РФ, наряду с другими доказательствами были положены его показания, данные в ходе судебного разбирательства 29 июля 2013 года при первоначальном рассмотрении данного уголовного дела по существу, оглашенные в ходе повторного судебного разбирательства.
Между тем, исходя из ч.2 ст.1, ч.3 ст.7, ч.1 и п.3 ч.2 ст.75 УПК РФ, выраженная в апелляционном определении судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 27 января 2014 года позиция о наличии обстоятельств, исключавших в силу положений ст.61 УПК РФ участие судьи в производстве по настоящему уголовному делу при первоначальном его рассмотрении, влечет признание процессуально нелегитимной всей процедуры судебного производства по делу, а, следовательно, и признание недопустимыми полученных в процессе судебного разбирательства доказательств.
Ввиду изложенного, показания А., данные им качестве подсудимого в ходе судебного разбирательства 29 июля 2013 года, будучи процессуально недопустимыми, не могли использоваться для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания по настоящему уголовному делу, и приводиться в качестве доказательств виновности данного лица при постановлении в отношении него 25 марта 2014 года обвинительного приговора.
Кроме того, в основу обвинительного приговора в отношении А. от 25 марта 2014 года суд также положил показания свидетеля К.С.Ю. – старшего оперуполномоченного ГУР ОМВД России по г.о. Семеновский, полученные в ходе предварительного следствия.
Как следует из показаний данного свидетеля, 6 июля 2012 года в связи с исполнением должностных обязанностей он проводил устную беседу в ИВС ОМВД России по городскому округу «Семеновский» с обвиняемым Н. по обстоятельствам незаконного приобретения им наркотического средства. В ходе беседы Н. пояснил, что 30 июня 2012 года он подъехал к дому А., последний
сбросил ему с помощью веревки диск с приклеенными к нему скотчем двумя бумажными свертками с наркотическим средством – курительной смесью. Н. отклеил данные свертки и приклеил на диск деньги в сумме 1000 рублей, предназначавшиеся А. После приобретения наркотического средства Н. был задержан сотрудниками ДПС.
Однако, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в определении от 6 февраля 2004 г. № 44-О, положения ч.3 ст.56, ч.5 ст.246 и ч.3 ст.278 УПК РФ в системной связи с другими нормами уголовно-процессуального законодательства не дают оснований рассматривать их как позволяющие суду допрашивать дознавателя и следователя о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и как допускающие возможность восстановления содержания этих показаний. Тем самым закон, исходя из предписания ч.2 ст.50 Конституции РФ, исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений.
В силу приведенных норм УПК РФ в их конституционно-правовом истолковании показания свидетеля К.С.Ю., в которых со слов Н., являвшегося обвиняемым по другому уголовному делу, описываются обстоятельства приобретения наркотического средства у А., не могли быть использованы судом для обоснования выводов о виновности А. в незаконном сбыте наркотического средства.
Таким образом, при вынесении в отношении А. обвинительного приговора от 25 марта 2014 года судом проигнорированы положения уголовно-процессуального закона, регламентирующие правила собирания, проверки и оценки доказательств, в результате чего в совокупности иных сведений, на основании которых судом сформирован вывод о виновности осужденного А. в совершении преступления, предусмотренного п. «г» ч.3 ст.2281 УК РФ, учитывались недопустимые доказательства.
Соглашаясь вопреки вышеизложенным законодательным требованиям с выводами суда первой инстанции о допустимости всей совокупности доказательств, приведенных в обвинительном приговоре в отношении А., в том числе показаний А. в ходе судебного разбирательства 29 июля 2013 года и свидетеля К.С.Ю. в ходе предварительного следствия, судебная коллегия по уголовным делам Нижегородского областного суда констатировала правильность установления судом фактических обстоятельств уголовного дела и доказанность вины осужденного в инкриминированном деянии.
Выявленные президиумом нарушения послужили основанием для отмены постановленного в отношении А. апелляционного определения и направления уголовного дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции, обладающий в силу положений главы 451 УПК РФ полномочиями по проверке не только правовых, но и фактических оснований обжалуемого судебного решения.
Постановление президиума от 18 февраля 2015 года
5. В силу положений, закрепленных в части 1 статьи 252 УПК РФ, судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.
Приговором Воротынского районного суда Нижегородской области от 30 января 2012 года Ч. признан виновным и осужден за кражу, то есть тайное хищение чужого имущества, совершенную с причинением значительного ущерба гражданину.
Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 20 марта 2012 года указанный приговор суда от 30 января 2012 года оставлен без изменения.
Констатировав допущенные судами первой и кассационной инстанции существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела, президиум изменил постановленные судебные решения, указав следующее.
В силу положений, закрепленных в части 1 статьи 252 УПК РФ, судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.
Вместе с тем, как следует из описательно-мотивировочной части приговора от 30 января 2012 года, суд первой инстанции при квалификации действий Ч. по эпизоду кражи имущества, принадлежащего потерпевшим И.М.А. и Б.М.В., допустил также суждение о том, что «попутно подсудимым получены и присвоены деньги от жителей деревни «сколоченных» в бригаду». Однако обвинение в совершении данного преступления органом предварительного расследования Ч. предъявлено не было, в связи с чем, войдя в обсуждение указанного вопроса, суд вышел за рамки предъявленного подсудимому обвинения, что является недопустимым.
При таких обстоятельствах президиум исключил из описательно-мотивировочной части приговора указанное суждение, а назначенное Ч. наказание за совершение кражи чужого имущества смягчил.
Постановление президиума от 25 февраля 2015 года
ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ
1. Совершение несколькими лицами ряда тождественных преступлений одним и тем же способом, с использованием каждый раз одной и той же преступной «схемы», в том же самом составе участников с выполнением ими функций, однотипных с функциями в предыдущих преступных деяниях, само по себе не является достаточным для констатации факта объединения участников в организованную преступную группу.
Приговором Богородского городского суда Нижегородской области от 15 октября 2013 года М. признан виновным и осужден за совершение шести мошенничеств, то есть хищений чужого имущества путем обмана, организованной
группой, а также кражи, то есть тайного хищения чужого имущества, организованной группой.
П. признан виновным и осуждён за совершение шести мошенничеств, то есть хищений чужого имущества путем обмана, организованной группой; за совершение лицом, создавшим организованную группу, кражи, то есть тайного хищения чужого имущества, организованной группой; за организацию умышленного уничтожения чужого имущества, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба, путем поджога; за вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия; и за вымогательство, совершенное организованной группой.
Д. признан виновным и осуждён за совершение двух мошенничеств, то есть хищений чужого имущества путем обмана, организованной группой, а также за вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенное организованной группой.
В соответствии с требованиями ч.3 ст.35 УК РФ, преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.
В отличие от группы лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления, организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла.
Об устойчивости организованной группы свидетельствует большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы и ее техническая оснащенность, длительность подготовки хотя бы одного преступления, постоянные связи между членами группы и специфические методы деятельности по подготовке или совершению одного или нескольких преступлений.
При этом совершение несколькими лицами ряда тождественных преступлений одним и тем же способом, с использованием каждый раз одной и той же преступной «схемы», в том же самом составе участников с выполнением ими функций, однотипных с функциями в предыдущих преступных деяниях, само по себе не является достаточным для констатации факта объединения участников в организованную преступную группу.
Вместе с тем, в приговоре не представлены доказательства, бесспорно подтверждающие тесную взаимосвязь и наличие специфических отношений между М, П. и Д., обусловленных намерениями совершать преступления и свидетельствующих о таком уровне их взаимодействия и скоординированности преступных действий, который предопределяет наличие в содеянном организованной преступной группы.
Тот факт, что М., П. и Д. при совершении преступлений использовали мобильную связь и автомобили, не свидетельствует, что данная группа имела техническую оснащенность в контексте требований ч.3 ст.35 УК РФ.
Кроме того, судом не установлено, что подсудимые как участники преступной группы длительно готовились к совершению хотя бы одного из инкриминируемых преступлений, специально (тщательно и детально) разрабатывали план, в рамках которого намеревались обеспечить условия его реализации, предполагая тем самым максимально обеспечить эффективность своих действий в достижении преступного результата.
Приведенные в судебном решении мотивы, руководствуясь которыми суд пришел к выводу о виновности М., П. и Д. как соучастников преступления, фактически свидетельствуют лишь о наличии в деяниях осужденных такого квалифицирующего признака, как «группа лиц по предварительному сговору».
Кроме того, действия М., П. и Д. по факту хищения 02 августа 2011 года около 14 часов и около 17 часов денежных средств, принадлежащих потерпевшему Д.А.А., судом первой инстанции квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ч.4 ст.159, ч.4 ст.159 УК РФ; действия М. и Д. по факту хищения 06 сентября 2011 года около 14 часов, около 16 часов и около 19 часов 30 минут принадлежащих потерпевшему П.С.Г. денежных средств, судом первой инстанции квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ч.4 ст.159, ч.4 ст.159, ч.4 ст.159 УК РФ.
Между тем, из показаний обвиняемого П., данных им в ходе предварительного следствия и положенных в основу приговора как надлежащее доказательство, следует, что он и М. решили мошенническим путем завладеть имуществом Д.А.А., оформив на него кредиты. С этой целью он встретился с Д.А.А., попросил последнего оформить на себя кредит, сообщив при этом, что ему кредит выплачивать не нужно. Д.А.А. поддался на его уговоры. Они приехали в г.Нижний Новгород, где встретились с М., который вдвоем с Д.А.А. проехал по салонам мобильной связи и оформил на Д.А.А. два сотовых телефона. Данные телефоны они забрали себе, при этом дали Д.А.А. 1000 рублей, чтобы ввести его в заблуждение относительно законности сделки.
Также П. пояснил, что 06 сентября 2011 года он и М. решили мошенническим путем оформить на П.С.Г. несколько кредитов и забрать деньги с них себе. С этой целью он, встретившись с П.С.Г., попросил того оформить на себя кредит, сообщив, что впоследствии выплачивать ему за кредит не нужно. П.С.Г. поддался на его уговоры, и они поехали в г.Нижний Новгород, где встретились с М., который вдвоем с П.С.Г. ездил по различным банкам и салонам мобильной связи, и оформил на П.С.Г. кредитную карту номиналом 50000 рублей в банке «Альфа Банк», кредитную карту номиналом 10000 рублей в банке «Кредит Европа Банк», мобильный телефон в салоне сотовой связи «Связной» на пл.Горького, которые забрали себе. При этом П.С.Г. дали 3000 рублей, чтобы ввести его в заблуждение относительно законности сделок.
Аналогичные показания были даны М. в ходе предварительного следствия.
Суд признал достоверными приведенные выше показания П. и М., данные ими в ходе предварительного следствия, и сослался на них как на доказательство вины осужденных в совершении мошеннических действий в отношении потерпевших Д.А.А. и П.С.Г., одновременно приняв во внимание в качестве
доброкачественных доказательств показания последних об обстоятельствах содеянного.
Тем самым, судом фактически было установлено, что подсудимые разработали и осуществили схему мошеннических действий, согласно которой, используя существующую систему кредитования, включая покупку товаров, предъявляли кредитным учреждениям в качестве добросовестных заемщиков не осведомленных об их преступных намерениях Д.А.А. и П.С.Г., на которых оформлялись кредитные договоры с возложением на них обязанности погашения кредита, а полученные по данным договорам товарные ценности и денежные средства изымались подсудимыми у Д.А.А. и П.С.Г., введенных в заблуждение обещанием выполнения их денежных обязательств перед кредитными учреждениями самими подсудимыми, однако без намерения исполнить данное обещание. При этом за банковскими учреждениями закреплялась в рамках возникших договоров кредита реальная возможность истребовать исполнения договорных обязательств с Д.А.А. и П.С.Г., что в дальнейшем и было кредиторами предпринято.
Учитывая вышеизложенное, а также то обстоятельство, что предметом хищения, как установлено следствием и судом, являлись товарные ценности и денежные средства, полученные на законных основаниях Д.А.А. и П.С.Г. по кредитным договорам, мошеннические действия совершались каждый раз в отношении именно указанных лиц с использованием одной и той же преступной схемы на протяжении короткого промежутка времени (в течение суток).
Вопреки изложенному, квалифицировав действия М., П. и Д. по факту хищения 02 августа 2011 года около 14 часов и около 17 часов денежных средств, принадлежащих потерпевшему Д.А.А., по совокупности преступлений, предусмотренных ч.4 ст.159, ч.4 ст.159 УК РФ; а также действия М. и П. по факту хищения 06 сентября 2011 года около 14 часов, около 16 часов и около 19 часов 30 минут денежных средств, принадлежащих потерпевшему П.С.Г., по совокупности преступлений, предусмотренных ч.4 ст.159, ч.4 ст.159, ч.4 ст.159 УК РФ, суд не учел, что в случае совершения лицом ряда тождественных преступных действий, совершаемых путем изъятия чужого имущества из одного и того же источника, объединенных единым умыслом, содеянное следует квалифицировать как одно продолжаемое хищение.
Таким образом, учитывая, что умысел осужденных изначально был направлен на хищение как можно большего количества товарных ценностей и денежных средств, предоставляемых потерпевшим Д.А.А. и П.С.Г. в рамках их кредитования, содеянное М., П. и Д. 02 августа 2011 года около 14 часов и около 17 часов следует квалифицировать как одно продолжаемое преступление, предусмотренное ч.2 ст.159 УК РФ – как мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, группой лиц по предварительному сговору (в отношении потерпевшего Д.А.А.);
содеянное М. и П. 06 сентября 2011 года около 14 часов, около 16 часов и около 19 часов 30 минут следует квалифицировать как одно продолжаемое преступление, предусмотренное ч.2 ст.159 УК РФ – как мошенничество, то есть
хищение чужого имущества путем обмана, группой лиц по предварительному сговору (в отношении потерпевшего П.С.Г.).
Учитывая изложенное, а также тот факт, что все преступления совершены осужденными в составе группы лиц по предварительному сговору, действия М., П. и Д. президиумом были переквалифицированы как совершённые группой лиц по предварительному сговору, а назначенное наказание – соразмерно снижено.
Постановление президиума от 18 февраля 2015 года
2. По смыслу закона статья 167 УК РФ предусматривает ответственность за умышленное уничтожение или повреждение только чужого имущества, те же действия в отношении иного имущества состава преступления не образуют.
Приговором Кстовского городского суда Нижегородской области от 26 февраля 2013 года, постановленным в особом порядке принятия судебного решения согласно положениям главы 40 УПК РФ, С. признан виновным и осуждён: за два эпизода краж, то есть тайного хищения чужого имущества, совершенного группой лиц по предварительному сговору, с причинением значительного ущерба гражданину, с незаконным проникновением в жилище; за три эпизода краж, совершенных группой лиц по предварительному сговору, с причинением значительного ущерба гражданину; за кражу, совершенную группой лиц по предварительному сговору; за умышленное уничтожение чужого имущества, повлекшее причинение значительного ущерба, совершенное путем поджога.
Указанным приговором осуждён также В.
В апелляционном порядке приговор суда не обжалован.
Судом установлено, что 27 ноября 2012 года в вечернее время С. и В., находясь возле дома № 24 по ул.Свободы г.Кстово Нижегородской области, увидели припаркованный возле дома автомобиль марки «ВАЗ 21102», регистрационный номер К639АУ/152, принадлежащий Р.И.В., после чего у них возник противоправный умысел, направленный на тайное хищение данного автомобиля с целью его дальнейшего разукомплектования и реализации по запасным частям. В достижение поставленной цели, действуя умышленно, из корыстных побуждений, С. и В. тайно похитили указанный автомобиль стоимостью 90000 рублей, принадлежащий Р.И.В., спрятав его в дальнейшем в тупике с.Безводное Кстовского района. В дальнейшем, похитив из багажника автомобиля сабвуфер стоимостью 3000 рублей и магнитолу марки «Сони» стоимостью 2500 рублей, С. и В. с места преступления скрылись, причинив потерпевшему значительный материальный ущерб на общую сумму 95500 рублей.
Также 30 ноября 2012 года в дневное время С. приехал в тупик с.Безводное Кстовского района и отогнал ранее похищенный им и В. автомобиль к участку берега реки Волга, после чего в целях сокрытия следов преступления путем поджога умышленно уничтожил автомобиль марки «ВАЗ 21102», регистрационный номер К639АУ/152, стоимостью 90000 рублей и находящуюся в салоне магнитолу
марки «Сони» стоимостью 2500 рублей, причинив тем самым потерпевшему Р.И.В. значительный материальный ущерб на общую сумму 92500 рублей.
Вместе с тем, давая такую правовую оценку действиям С. по эпизоду от 30 ноября 2012 года, суд первой инстанции не учёл, что по смыслу закона статья 167 УК РФ предусматривает ответственность за умышленное уничтожение или повреждение только чужого имущества, те же действия в отношении иного имущества состава преступления не образуют.
При этом, как следует из описательной части приговора, 27 ноября 2012 года в вечернее время С. совместно с В., действуя умышленно в группе лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений, тайно похитили автомобиль, принадлежащий Р.И.В., причинив потерпевшему значительный материальный ущерб на сумму 95500 рублей.
Тем самым, в соответствии с уголовным законом под хищением понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Последующее же распоряжение виновным похищенным им имуществом по своему усмотрению, в том числе уничтожение данного имущества, не может быть отнесено к противоправным действиям против собственности, поскольку данное имущество к этому моменту уже изъято незаконно у собственника и в фактическом правообладании последнего не находится.
Из материалов уголовного дела усматривается и это подтверждено приговором суда, что 30 ноября 2012 года С. отогнал ранее похищенный им и В. у потерпевшего Р.И.В. автомобиль в удаленное место, расположенное на берегу реки Волга, и сжег его, тем самым, распорядившись данным имуществом как своим собственным, что исключает применение в отношении него уголовной ответственности за указанное деяние.
Однако суд первой инстанции данным обстоятельствам надлежащей правовой оценки не дал.
При таких обстоятельствах президиум отменил приговор от 26 февраля 2013 года в части осуждения С. по преступлению, предусмотренному ч.2 ст.167 УК РФ (эпизод от 30 ноября 2012 года в дневное время), а производство по делу в этой части прекратил на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, то есть за отсутствием в деянии С. состава преступления. В остальной части постановленный в отношении С. приговор был изменён со смягчением назначенного ему наказания.
Постановление президиума от 4 марта 2015 года
3. Согласно ч.1 ст.9 УК РФ, преступность и наказуемость деяния определяется уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния.
Приговором Шахунского районного суда Нижегородской области от 4 марта 2013 года К. осужден: за совершение каждого из двух преступлений, предусмотренных п. «а» ч.3 ст.158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8
декабря 2003 года №162-ФЗ), к наказанию, с применением ч.5 ст.62, ч.2 ст.68 УК РФ, в виде лишения свободы на срок 2 года, без штрафа и без ограничения свободы;
за совершение каждого из двух преступлений, предусмотренных п. «б» ч.2 ст.158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ), к наказанию, с применением ч.5 ст.62, ч.2 ст.68 УК РФ, в виде лишения свободы на срок 1 год 6 месяцев, без ограничения свободы.
В соответствии с ч.3 ст.69 УК РФ, по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, назначено наказание в виде 4 лет лишения свободы, без штрафа и без ограничения свободы.
На основании ст.ст.70, 79 ч.7 п. «в» УК РФ, по совокупности приговоров, к вновь назначенному наказанию частично присоединена неотбытая часть наказания по приговору Автозаводского районного суда г.Нижнего Новгорода от 16 марта 2011 года и окончательное наказание назначено в виде лишения свободы на срок 4 года 6 месяцев, без штрафа и без ограничения свободы, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
В апелляционном порядке приговор суда обжалован не был.
Изменяя постановленный в отношении К. приговор, президиум указал следующее.
В соответствии со ст.297 УПК РФ приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым. Приговор признается таковым, если он постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального кодекса и основан на правильном применении уголовного закона.
Как видно из материалов уголовного дела, суд первой инстанции в резолютивной части приговора от 4 марта 2013 года указал о том, что К. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст.158 ч.3 п. «а», 158 ч.2 п. «б», 158 ч.3 п. «а», 158 ч.2 п. «б» УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года №162-ФЗ).
Вместе с тем, давая такую правовую оценку действиям К. по инкриминированным ему эпизодам преступных деяний, суд первой инстанции не учёл, что согласно ч.1 ст.9 УК РФ, преступность и наказуемость деяния определяется уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния.
В соответствии со ст.10 УК РФ, уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу.
В указанные судом календарные даты совершения К. инкриминированных ему преступлений санкции частей 2 и 3 статьи 158 УК РФ действовали в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ.
В дальнейшем каких-либо изменений в санкции указанных частей статьи 158 УК РФ, улучшающих положение осужденного К., внесено не было.
При таких обстоятельствах президиум действия К. по приговору от 4 марта 2013 года по его осуждению за преступления, предусмотренные п. «а» ч.3 ст.158 (2
эпизода), п. «б» ч.2 ст.158 (2 эпизода) УК РФ, квалифицировал по п. «а» ч.3 ст.158 (2 эпизода), п. «б» ч.2 ст.158 (2 эпизода) УК РФ в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ и, с учетом ранее установленных приговором суда обстоятельств, влияющих на наказание, требований ст.ст. 43, 60, 61, 62 ч.5, 63, 68 ч.2 УК РФ, соразмерно смягчил ранее назначенное К. наказание, как за данные преступления в отдельности, так и наказание, назначенное на основании ст.ст.69 ч.3, 70 УК РФ.
Постановление президиума от 11 марта 2015 года
НАЗНАЧЕНИЕ НАКАЗАНИЯ
1. Придя к выводу об отсутствии оснований для отмены либо изменения приговора суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции, аргументируя справедливость избранного осуждённому наказания, указал в своём постановлении на правильность вывода суда первой инстанции о признании смягчающим наказание обстоятельством «активного сотрудничества со следствием», которое не было установлено судом первой инстанции.
Приговором Починковского районного суда Нижегородской области от 27 декабря 2013 года Б. осуждён за совершение преступления, предусмотренного ч.5 ст.264 УК РФ, к 6 годам лишения свободы, с лишением права управлять транспортным средством на срок 3 года, с отбыванием в исправительной колонии общего режима.
Постановлено взыскать с ООО «Гольфстрим – 2007» расходы на погребение в пользу Ч.Г.И. в сумме 426639 рублей 84 копеек и в пользу П.В.И. в сумме 155491 рубля.
Иск в части возмещения ущерба по автомобилю марки «Хундай Солярис», заявленный потерпевшим Ч.Г.И., постановлено передать на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.
В удовлетворении иска в части взыскания компенсации морального вреда с гражданского ответчика - ООО «Гольфстрим – 2007» истцам Ч.Г.И. и П.В.И. отказано.
Апелляционным постановлением Нижегородского областного суда от 2 апреля 2014 года приговор оставлен без изменения.
Президиум по результатам рассмотрения кассационных жалоб осужденного, потерпевших и кассационного представления прокурора пришел к выводу об отмене апелляционного постановления с направлением уголовного дела на новое апелляционное рассмотрение.
В силу взаимосвязанных положений ст.ст.389.13, 252 УПК РФ, ч.3 ст.240 УПК РФ, в ходе апелляционного производства по делу суд второй инстанции выносит мотивированное решение по доводам жалоб и представления на основе всесторонней оценки тех фактических данных, которые были им установлены
непосредственно в судебном заседании, в условиях, обеспечивающих участникам процесса возможность довести до суда апелляционной инстанции свою позицию по всем исследованным им вопросам.
В нарушение указанных требований, придя к выводу об отсутствии оснований для отмены либо изменения приговора суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции, аргументируя справедливость избранного осуждённому наказания, указал в своём постановлении на правильность вывода суда первой инстанции о признании смягчающим наказание Б. обстоятельством «активного сотрудничества со следствием».
Вместе с тем, вопреки данному указанию суда апелляционной инстанции, при назначении Б. наказания в качестве смягчающих обстоятельств судом первой инстанции были признаны лишь наличие у него малолетнего ребёнка, совершение впервые неосторожного преступления средней тяжести, признание вины и раскаяние в содеянном, положительные характеристики с места жительства и работы, а также принятие мер к частичному возмещению материального ущерба потерпевшим.
Фактические данные, которые свидетельствовали бы об «активном сотрудничестве Б. со следствием», судом первой инстанции не устанавливались, и в приговоре такое обстоятельство в качестве смягчающего наказание применительно к положениям ст.61 УК РФ не признавалось.
В судебном заседании суда апелляционной инстанции указанный аспект постпреступного поведения осуждённого также не исследовался и доказательства в этой части не проверялись, мнение участвующих в апелляционном производстве лиц по данному вопросу не выяснялось, что подтверждается протоколом судебного заседания.
Кроме того, приведённая в апелляционном постановлении формулировка «активное сотрудничество со следствием» неконкретна, не интерпретирована судом применительно к положениям ч.1 или ч.2 ст.61 УК РФ, а по своему буквальному содержанию отличается от сформулированного законодателем в п. «и» ч.1 ст.61 УК РФ понятия смягчающего наказание обстоятельства в виде «активного способствования раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других участников преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления», и тем самым препятствует в стадии кассационного производства без дополнительного уточнения и разъяснения позиции апелляционного суда и принятых им во внимание доказательств в этой части, проверить обоснованность (либо несостоятельность) его ссылки на указанное обстоятельство при ревизии приговора относительно избранного Б. вида и размера наказания.
Кроме того, президиум установил, что при рассмотрении кассационных жалоб в части необоснованности приговора относительно судьбы исковых требований апелляционная инстанция, беспредметно сославшись на фактические данные по делу, произвольно и изолированно друг от друга интерпретировав положения гражданского законодательства, регламентирующего компенсацию морального вреда, при наличии процессуальной обязанности в силу ст.ст.44, 299, 309 УПК РФ разрешить жалобы потерпевших в указанной части по существу
заявленных требований отказала им в этом, формально указав на право потерпевших разрешить заявленные ими иски в части возмещения морального вреда в порядке гражданского судопроизводства.
Вместе с тем, фактически при разрешении заявленных по делу исковых требований о компенсации морального вреда суд оставил без надлежащей оценки положения статьи 1079 ГК РФ, согласно которой вред, причиненный жизни или здоровью граждан источником повышенной опасности, возмещается владельцем источника повышенной опасности независимо от его вины.
В соответствии с п.1 ст.1068 ГК РФ, юридическое лицо возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых обязанностей.
Согласно требованиям ст.1100 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности.
Указанные положения закона в их взаимосвязи применительно к использованию источника повышенной опасности в рамках исполнения трудового договора предопределяют, что в этом случае на работодателя возлагается бремя ответственности за причиненный вред, что оставлено апелляционной инстанцией без внимания.
Исходя из изложенного, президиум констатировал, что при рассмотрении судом апелляционной инстанции уголовного дела в отношении Б. допущены существенные нарушения норм уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела, что явилось причиной отмены апелляционного постановления.
Постановление президиума от 28 января 2015 года
ВОПРОСЫ ПРИВЕДЕНИЯ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ
В СООТВЕТСТВИЕ С ДЕЙСТВУЮЩИМ УГОЛОВНЫМ ЗАКОНОМ
1. Пересматривая состоявшееся судебное решение в порядке ст.10 УК РФ, суд не принял во внимание, что изменение категории преступления улучшает положение осужденного и влияет на справедливость назначенного ему наказания.
Постановлением судьи Лукояновского районного суда Нижегородской области от 11 апреля 2014 года осужденному Г. отказано в приведении приговоров в соответствие с действующим уголовным законодательством.
Апелляционным постановлением Нижегородского областного суда от 23 июня 2014 года постановление судьи оставлено без изменения.
Президиум, отменяя указанные судебные решения, констатировал, что изложенные в ст.10 УК РФ нормативные положения при рассмотрении ходатайства Г. судьей Лукояновского районного суда Нижегородской области выполнены не в полном объеме, в связи с чем состоявшиеся судебные решения нельзя признать законным и обоснованными.
Так, приговором мирового судьи судебного участка №1 Лукояновского района Нижегородской области от 20 мая 2004 года Г. признан виновным и осужден за причинение средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни и здоровья человека и не повлекшего последствий, указанных в ст.111 УК РФ, вызвавшее длительное расстройство здоровья, а также за угрозу убийством.
Приговором Лукояновского районного суда Нижегородской области от 22 октября 2008 года Г. признан виновным и осужден за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.
Отказывая в удовлетворении ходатайства осуждённого о пересмотре судебных решений, суд указал, что изменений, улучшающих положение осужденного, с момента вынесения данных приговоров, в Уголовный кодекс РФ не вносилось, в связи с чем постановленные в отношении Г. приговоры изменению не подлежат.
Вместе с тем, Федеральным законом №420-ФЗ от 07 декабря 2011 года в ч.2 ст.15 УК РФ внесены изменения, в соответствии с которыми преступлениями небольшой тяжести признаются умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное УК РФ, не превышает трех лет лишения свободы.
С учетом указанных изменений, внесенных в ч.2 ст.15 УК РФ Федеральным законом от 07 декабря 2011 г. № 420-ФЗ, преступление, предусмотренное ч.1 ст.112 УК РФ, за которое Г. был осужден приговором мирового судьи судебного участка №1 Лукояновского района Нижегородской области от 20 мая 2004 года, перешло из категории средней тяжести в категорию небольшой тяжести. Данное обстоятельство имело значение для приговора Лукояновского районного суда Нижегородской области от 22 октября 2008 года, по которому в качестве обстоятельства, отягчающего наказание Г., признан рецидив преступлений, исходя из имеющейся у него судимости по ч.1 ст.112 УК РФ применительно к положениям ст.18 УК РФ.
Суд сделал ошибочный вывод о том, что изменения не улучшают положение осужденного, и необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства осужденного Г. о пересмотре приговоров, что повлекло отмену президиумом постановленных судебных решений.
Постановление президиума от 4 февраля 2015 года
2. Неправильное применение уголовного закона, которым, согласно п.2 ч.1 ст.389.18 УПК РФ является, в том числе, применение не той статьи или не тех пункта и (или) части статьи Особенной части УК РФ, подлежащих применению, является основанием отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке; невыполнение данного предписания закона предопределило кассационную ревизию судебного решения.
Постановлением судьи Дзержинского городского суда Нижегородской области от 5 декабря 2013 года ходатайство осужденного К. о приведении приговора Нижегородского областного суда от 8 октября 2001 года в соответствие
с действующим законодательством удовлетворено частично. Постановлено переквалифицировать действия К. на «пп. «а», «в», «г» УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 года № 63-ФЗ, и в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года № 26-ФЗ)» и с учетом изменений, внесенных постановлением Нелидовского городского суда Тверской области от 22 сентября 2004 года, назначить наказание в виде лишения свободы на срок 9 лет 11 месяцев, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима. В остальной части указанный приговор оставлен без изменения.
Апелляционным постановлением Нижегородского областного суда от 3 марта 2014 года постановление Дзержинского городского суда от 5 декабря 2013 года изменено: резолютивная часть постановления уточнена указанием на переквалификацию действий К. с пп. «а», «в», «г» ч.2 ст.161 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 года № 62-ФЗ) на пп. «а», «в», «г» ч.2 ст.161 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года № 26-ФЗ). В остальной части постановление от 5 декабря 2013 года оставлено без изменения.
Президиум отменил постановленные судебные решения, указав следующее.
Рассмотрев ходатайство осуждённого, суд первой инстанции пришел к выводу о применении в отношении К. нового уголовного закона, улучшающего его положение и переквалифицировал его действия по приговору Нижегородского областного суда от 8 октября 2001 года, назначив наказание в виде лишения свободы на срок 9 лет 11 месяцев, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима. В остальной части приговор оставлен без изменения. Суд не указал часть статьи, а также саму статью Особенной части Уголовного закона, на которые переквалифицировано содеянное К. по приговору от 8 октября 2001 года.
Пунктом 3 ст.38915 УПК РФ в числе оснований отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке предусмотрено неправильное применение уголовного закона, которым, согласно п.2 ч.1 ст.38918 УПК РФ является, в том числе, применение не той статьи или не тех пункта и (или) части статьи Особенной части УК РФ, которые подлежали применению.
Таким образом, не указав ни в описательно-мотивировочной, ни в резолютивной частях обжалуемого постановления часть и статью Особенной части УК РФ, которыми суд квалифицировал действия осужденного К., суд тем самым допустил неправильное применение уголовного закона, являющееся в силу вышеприведенных норм УПК РФ основанием для отмены данного судебного решения в апелляционном порядке.
Однако в ходе рассмотрения апелляционной жалобы осужденного К. на постановление Дзержинского городского суда Нижегородской области от 5 декабря 2013 года суд апелляционной инстанции расценил указанное нарушение как опечатку и постановил внести в этой части уточнения в резолютивную часть постановления.
При этом, мотивируя суждение о правильности решения суда первой инстанции, постановленного по результатам рассмотрения ходатайства К., суд апелляционной инстанции проанализировал изменения, внесенные в уголовный закон после вступления приговора от 8 октября 2001 года в законную силу, применительно к ч.2 ст.161 УК РФ и пришел к выводу о полноте реализации в
отношении осужденного положений ст.10 УК РФ, тогда как К. был осужден (с учетом последующих изменений) за совершение преступления, предусмотренного пп. «а, в, г» ч.2 ст.162 УК РФ.
В резолютивной части апелляционного постановления от 3 марта 2014 года в продолжение указанных выводов, изложенных в описательно-мотивировочной части своего решения, суд апелляционной инстанции постановил уточнить резолютивную часть постановления Дзержинского городского суда Нижегородской области от 5 декабря 2013 года, указав, что действия К. по приговору Нижегородского областного суда от 8 октября 2001 года переквалифицированы с пп. «а,в,г» ч.2 ст.161 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 года № 63-ФЗ) на пп. «а,в,г» ч.2 ст.161 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года № 26-ФЗ).
Более того, как видно из содержания апелляционного постановления от 3 марта 2014 года, квалифицировав действия К. по пп. «а, в, г» ч.2 ст.161 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года № 26-ФЗ), предусматривающей максимальное наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет, суд оставил без изменения наказание, определенное ему постановлением Дзержинского городского суда Нижегородской области от 5 декабря 2013 года в виде лишения свободы на срок 9 лет 11 месяцев.
Допущенное судом апелляционной инстанции нарушение уголовного закона, повлекшее вопреки принципам законности и справедливости неоправданное улучшение правового положения осужденного посредством неправильной переквалификации содеянного им на норму Особенной части УК РФ, предусматривающую ответственность за преступление, имеющее значительно меньшую степень общественной опасности, в совершении которого он не признавался виновным приговором суда, является фундаментальным, повлиявшим на исход дела, что повлекло отмену состоявшихся судебных решений в стадии кассационного производства с соблюдением требований ст.401.6 УПК РФ.
Постановление президиума от 11 февраля 2015 года.
3. Приводя постановленные в отношении осужденного судебные решения в соответствие с новым уголовным законом, суд не учёл, что Федеральным законом от 7 декабря 2011 года №420-ФЗ, действовавшим на момент рассмотрения ходатайства осужденного, в ч.1 ст.56 УК РФ внесены изменения, согласно которым наказание в виде лишения свободы может быть назначено осужденному, совершившему впервые преступление небольшой тяжести, только при наличии отягчающих обстоятельств за исключением преступлений, предусмотренных ч.1 ст.228, ч.1 ст.231 и ст.233 УК РФ, или только если соответствующей статьей Особенной части УК РФ лишение свободы предусмотрено как единственный вид наказания.
Постановлением судьи Тоншаевского районного суда Нижегородской области от 17 мая 2012 года ходатайство осужденного Б. о приведении приговора в соответствие с действующим уголовным законом удовлетворено частично:
действия Б. переквалифицированы со ст.119 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 года №63-ФЗ) на ч.1 ст.119 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года №26-ФЗ), по которой назначено наказание в виде ограничения свободы сроком на 1 год 10 месяцев; наказание, назначенное в порядке ст.69 УК РФ по совокупности преступлений, смягчено до 11 лет 11 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима. В остальной части приговор оставлен без изменения.
Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 24 июля 2012 года постановление судьи оставлено без изменения.
Как следует из материалов судебно-контрольного производства, приговором Бабушкинского районного суда г. Москвы от 14 июня 2006 года Б. признан виновным и осужден за причинение смерти по неосторожности, угрозу убийством и причинением тяжкого вреда здоровью при наличии оснований опасаться осуществления этой угрозы, изнасилование, то есть половое сношение с применением насилия к потерпевшей, соединенное с угрозой убийством, и иные действия сексуального характера, с применением насилия и угрозой применения насилия к потерпевшей, соединенные с угрозой убийством.
Отягчающих наказание обстоятельств судом не выявлено.
Федеральным законом от 7 декабря 2011 года №420-ФЗ, действовавшим на момент рассмотрения Тоншаевским районным судом Нижегородской области ходатайства осужденного Б. о приведении приговора в соответствие с действующим законодательством, в ч.1 ст.56 УК РФ внесены изменения, согласно которым наказание в виде лишения свободы может быть назначено осужденному, совершившему впервые преступление небольшой тяжести, только при наличии отягчающих обстоятельств за исключением преступлений, предусмотренных ч.1 ст.228, ч.1 ст.231 и ст.233 УК РФ, или только если соответствующей статьей Особенной части УК РФ лишение свободы предусмотрено как единственный вид наказания.
Согласно ч.2 ст.15 УК РФ, преступление, предусмотренное ч.1 ст.109 УК РФ, отнесено к преступлениям небольшой тяжести. Указанное преступление совершено Б. впервые. Санкция ч.1 ст.109 УК РФ предусматривает возможность назначения иных видов наказания помимо лишения свободы.
При таких обстоятельствах, с учетом отсутствия отягчающих наказание обстоятельств, приговор Бабушкинского районного суда г. Москвы от 14 июня 2006 года в части осуждения Б. по ч.1 ст.109 УК РФ подлежал изменению, исходя из требований ч.1 ст.56 УК РФ в новой редакции о необходимости назначения наказания, не связанного с лишением свободы.
Однако требования закона судом выполнены не были.
Кроме того, Тоншаевским районным судом Нижегородской области при разрешении ходатайства Б. о приведении состоявшихся в отношении него судебных решений в соответствие с действующим законодательством допущены взаимоисключающие суждения относительно избрания окончательного наказания.
Приняв решение о назначении Б. по ч.1 ст.119 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года №26-ФЗ) наказания, не связанного с
лишением свободы, суд пришел к верному выводу о необходимости назначения Б. и более мягкого окончательного наказания.
Однако, без учета того, что приговором Бабушкинского районного суда г. Москвы от 14 июня 2006 года ранее не судимый Б. осужден с применением ст.69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч.1 ст.109, ст.119, п.«в» ч.2 ст.131, п.«в» ч.2 ст.132 УК РФ, Тоншаевский районный суд Нижегородской области, формально сославшись на применение положений ст.69 УК РФ при определении Б. окончательного наказания, фактически, как следует из резолютивной части обжалуемого постановления, назначил осужденному наказание по совокупности приговоров (а не преступлений), что регламентировано иной нормой уголовного закона – ст. 70 УК РФ.
Проверяя законность и обоснованность постановления судьи Тоншаевского районного суда Нижегородской области от 17 мая 2012 года, судебная коллегия по уголовным делам Нижегородского областного суда указанных нарушений уголовного закона не усмотрела, оставив проверяемое судебное решение без изменения.
Перечисленные обстоятельства послужили основанием для отмены постановления судьи Тоншаевского районного суда Нижегородской области от 17 мая 2012 года и кассационного определения судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 24 июля 2012 года в силу положений ч.1 ст.40115 УПК РФ и направления, в соответствии с положениями ст.ст.396, 397, 399 УПК РФ, ходатайства осужденного Б. о приведении состоявшихся в отношении него судебных решений в соответствие с действующим законодательством на новое судебное рассмотрение в районный суд по месту отбывания осужденным наказания.
Постановление президиума от 18 марта 2015 года.
ИНЫЕ ВОПРОСЫ, СВЯЗАННЫЕ С ИСПОЛНЕНИЕМ ПРИГОВОРОВ
1. Наличие приговора мирового судьи, постановленного до вынесения судом постановления о замене наказания, исключало возможность суда первой инстанции рассмотреть представление начальника уголовно-исполнительной инспекции о замене наказания в виде исправительных работ на лишение свободы в порядке п.п. «в» п. 2 ст. 397 УПК РФ.
Постановлением мирового судьи судебного участка №1 Ленинского района г.Нижнего Новгорода Нижегородской области от 18 сентября 2014 года осужденному А. заменено не отбытое наказание в виде исправительных работ, назначенное по приговору мирового судьи судебного участка №2 Ленинского района г.Нижнего Новгорода Нижегородской области от 30 мая 2014 года, на 36 дней лишения свободы из расчета 1 день лишения свободы за 3 дня исправительных работ, с отбыванием наказания в колонии-поселении.
В апелляционном порядке постановление не обжаловано и вступило в законную силу 30 сентября 2014 года.
В соответствии с ч.ч.1, 2 ст.6 УК РФ, наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. При этом никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и тоже преступление.
Указанные требования уголовного и уголовно-процессуального законов мировым судьей судебного участка №1 Ленинского района г.Нижнего Новгорода Нижегородской области при рассмотрении материала в отношении А. выполнены не были, что повлекло отмену постановленного судебного решения с прекращением производства.
Согласно протоколу судебного заседания, постановление мирового судьи вынесено 18 сентября 2014 года в 15 часов 45 минут и вступило в законную силу 30 сентября 2014 года.
Вместе с тем, приговором мирового судьи судебного участка №4 Ленинского района г.Нижнего Новгорода Нижегородской области от 18 сентября 2014 года А. признан виновным и осужден по ч.3 ст.30, ч.1 ст.158 УК РФ, с применением ч.3 ст.66, ч.5 ст.62 УК РФ к 6 месяцам исправительных работ с удержанием 10% заработка в доход государства ежемесячно. На основании ч.5 ст.69 УК РФ, по совокупности преступлений, путем частичного сложения данного наказания с наказанием, назначенным по приговору от 30 мая 2014 года, окончательно А. назначено наказание в виде 8 месяцев исправительных работ с удержанием 10% заработка в доход государства ежемесячно. Приговор, как указано в материалах дела, вступил в законную силу 29 сентября 2014 года.
Согласно протоколу судебного заседания, указанный приговор вынесен 18 сентября 2014 года в 9 часов 25 минут, то есть раньше, чем было вынесено постановление судьи о замене наказания в виде исправительных работ, назначенных осужденному А. по приговору от 30 мая 2014 года, на лишение свободы.
Таким образом, принимая решение об удовлетворении представления начальника филиала по Ленинскому району г.Нижнего Новгорода ФКУ «УИИ ГУФСИН России по Нижегородской области» о замене исправительных работ на лишение свободы по приговору мирового судьи судебного участка №2 Ленинского района г.Нижнего Новгорода Нижегородской области от 30 мая 2014 года в отношении А., суд надлежащим образом не исследовал данные о личности осужденного, не установил факт наличия приговора мирового судьи судебного участка №4 Ленинского района г.Нижнего Новгорода Нижегородской области от 18 сентября 2014 года, в котором мировой судья разрешил вопрос о неотбытом наказании, назначенном по приговору мирового судьи судебного участка №2 Ленинского района г.Нижнего Новгорода Нижегородской области от 30 мая 2014 года.
Вместе с тем наличие приговора мирового судьи судебного участка №4 Ленинского района г.Нижнего Новгорода Нижегородской области от 18 сентября
2014 года исключало возможность суда первой инстанции рассмотреть представление начальника филиала по Ленинскому району г.Нижнего Новгорода ФКУ «УИИ ГУФСИН России по Нижегородской области» о замене наказания в виде исправительных работ на лишение свободы в порядке подп. «в» п.2 ст.397 УПК РФ.
Допущенные судом нарушения повлекли наличие двух вступивших в законную силу судебных решений относительно исполнения наказания, назначенного А. по приговору мирового судьи судебного участка №2 Ленинского района г.Нижнего Новгорода Нижегородской области от 30 мая 2014 года.
В связи с допущенными нарушениями президиум отменил постановление мирового судьи о замене наказания и прекратил производство по представлению уголовно-исполнительной инспекции.
Постановление президиума от 4 февраля 2015 года.
Судья Нижегородского областного суда Н.А. Симонов