В соответствии с ч.1 ст. 237 УПК РФ судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случаях, если:

  1. обвинительное заключение или обвинительный акт составлены с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения или акта;

  2. копия обвинительного заключения или обвинительного акта не была вручена обвиняемому, за исключением случаев, если суд признает законным и обоснованным решение прокурора, принятое им в порядке, установленном ч.4 ст.222 или ч.3 ст.226 УПК РФ;

  3. есть необходимость составления обвинительного заключения или обвинительного акта по уголовному делу, направленному в суд с постановлением о применении принудительной меры медицинского характера;

  4. имеются предусмотренные ст.153 УПК РФ основания для соединения уголовных дел;

  5. при ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела ему не были разъяснены права, предусмотренные ч.5 ст.217 УПК РФ.

 

Часть 1 ст. 237 УПК РФ Постановлением Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 года № 18-П признана не противоречащей Конституции РФ, при этом Конституционный Суд указал, что суд вправе возвратить дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом во всех случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, не устранимые в судебном производстве, если возвращение дела не связано с восполнением неполноты проведенного дознания или предварительного следствия.

Этим же Постановлением Конституционного Суда РФ положения ч.4 ст.237 УПК РФ, запрещавшей по возвращенному прокурору уголовному делу производство каких-либо следственных или иных процессуальных действий, не предусмотренных данной статьей УПК, признаны неконституционными.

В соответствии с Постановлением Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 года № 18-П и Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 года № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РФ» при возвращении дела прокурору прокурор (а также по его указанию следователь или дознаватель) вправе провести следственные действия или иные процессуальные действия, необходимые для устранения выявленных нарушений.

Возвращение судом прокурору уголовного дела для проведения дополнительных следственных или иных процессуальных действий с целью устранения допущенных в ходе досудебного производства нарушений (если это не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия) не противоречит Постановлению Конституционного Суда РФ от 4 марта 2003 г. № 2-П.

По вопросам, возникающим в связи с применением ст. 237 УПК, даны разъяснения и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РФ».

Поскольку в самом УПК не приводится перечень нарушений уголовно-процессуального закона при составлении обвинительного заключения (акта), Пленум Верховного Суда РФ разъяснил судам, что под допущенными при составлении обвинительного заключения (акта) нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения или акта и привел примерный перечень таких нарушений (Постановление Пленума ВС РФ от 5 марта 2004 г. № 1).

Конституционный Суд РФ признал, что если существенные процессуальные нарушения были допущены до составления обвинительного заключения или обвинительного акта и если такие нарушения неустранимы в судебном заседании, суд также может возвратить дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению, но при обязательном условии, что возвращение дела не связано с восполнением неполноты проведенного дознания или предварительного следствия.

Конституционный Суд РФ указал, что существенные нарушения требований УПК, исключающие принятие по делу судебного решения, отвечающего требованиям справедливости, в этих случаях всегда свидетельствуют, в том числе, о несоответствии обвинительного заключения или обвинительного акта требованиям уголовно-процессуального закона. Иными словами, нарушениями в досудебной стадии исключена сама возможность вынесения законного и обоснованного приговора, восстановление гарантированных Конституцией как прав обвиняемого на защиту, так и прав потерпевшего на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Из постановлений Конституционного Суда РФ следует однозначный вывод, что, возвращая дело прокурору в связи с существенными процессуальными нарушениями, допущенными на более ранних, чем составление обвинительного заключения или обвинительного акта, этапах расследования, суд также должен руководствоваться ч. 1 ст. 237 УПК РФ. Такое же разъяснение дано судам и в п. 14 Постановления Пленума ВС РФ от 5 марта 2004 г. № 1.

 

За 12 месяцев 2006 года Нижегородским областным судом по первой инстанции было рассмотрено 122 дела на 294 лица, из которых 92 дела на 203 лиц были рассмотрены с вынесением приговора, 24 дела на 66 лиц - возвращены прокурору, 2 - прекращены, 2 - направлены по подсудности, а еще по 2 делам решался вопрос о применении принудительных мер медицинского характера.

 

Из 24-х возвращенных в 2006 году прокурору дел 19 были изучены в ходе проведения данного обобщения. Еще 3 дела на время проведения обобщения находились в Верховном Суде РФ (дела №№ 2-105/06, 2-75с/06, 2-125/06), а еще 2 дела (№№ 2-28/06, 2-78/06) после направления прокурору до времени проведения настоящего обобщения не возвращались в Нижегородский областной суд: дело №2-28/06 после возвращения прокурору было направлено в районный суд с другим обвинением и рассмотрено, а предварительное следствие по делу №2-78/06 еще не было окончено.

 

В 2006 году было возвращено прокурору 24 (19,7%) дела на 66 лиц, что больше, чем в 2005 году, когда было возвращено прокурору 19 (17,4%) дел на 64 лица, что больше, чем в 2004 году, когда было возвращено прокурору 11,8 % дел, что значительно больше, чем в 2003 году, когда было возвращено прокурору всего 4% дел. Изложенное свидетельствует о том, что за последние четыре года наблюдалась устойчивая тенденция к увеличению количества уголовных дел, направляемых Нижегородским областным судом прокурору.

 

Если рост количества дел, возвращенных прокурору в 2004 году, объяснялся, в частности, принятием Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 года № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РФ», которое фактически расширило случаи, когда уголовное дело может быть возвращено прокурору, а рост количества дел, возвращенных прокурору в 2005 году объяснялся, в частности, тем, что суд в 2005 году стал возвращать дела прокурору в случаях, когда следователем не был решен вопрос о возможности или невозможности выделения дела в отдельное производство в отношении обвиняемых, возражавших рассмотрению дела судом с участием присяжных заседателей, то дальнейший рост количества дел, возвращенных прокурору в 2006 году, объясняется, по мнению обобщающего, низким качеством предварительного расследования, несоблюдением требований уголовно-процессуального закона при составлении обвинительного заключения.

Например, по делу №2-79/06 в отношении Келарева, обвиняемого в разбое, Широкова и Горковчука, обвиняемых в совершении убийства и разбоя (судья Мокеев), суд возвратил дело прокурору, так как один из листов обвинительного заключения с изложением доказательств в подтверждение обвинения, предъявленного Широкову, отсутствовал, а другой лист обвинительного заключения был подшит в перевернутом виде.

По делу №2-33/06 в отношении Конищева, обвиняемого в преступлений, предусмотренных ст.ст. 30 ч.3 и 105 ч.2 п. «к», 30 ч.3 и 131 ч.3 п. ч.3 и 131 ч.3 п. «в» УК РФ (судья Прихунов), вменяя Конищеву покушение на изнасилование малолетней потерпевшей и покушение на ее убийство, то есть обвиняя Конищева в совершении преступлений, составляющих реальную совокупность, следователь не привел отдельно обстоятельства каждого из этих общественно опасных деяний, а изложил их в едином тексте; не привел квалификацию каждого вменяемого Конищеву деяния после изложения этого деяния; не привел в обвинительном заключении отдельно по каждому эпизоду с этой потерпевшей перечень доказательств.

По делу №2-66/06 в отношении Цаплина, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст.105 ч.2 п.п. «ж,з», 162 ч.4 п. «в», 150 ч.4 УК РФ, Бычкова, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст.105 ч.2 п.п. «ж,з», 162 ч.4 п. «в» УК РФ (судья Лоханова), обвинение, изложенное в обвинительном заключении в отношении Цаплина, не соответствовало обвинению, изложенному в постановлении о привлечении его в качестве обвиняемого. Не совпадало описание обстоятельств совершенных общественно опасных деяний в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении: были указаны разные места, где подсудимые находились в потерпевшим, разные обстоятельства, при которых произошел предварительный сговор на разбойное нападение и убийство, указан разный способ вовлечения Цаплиным несовершеннолетнего Бычкова в совершение преступлений, указаны разные обстоятельства совершения разбоя и убийства.

По делу №2-88/06 в отношении Мочалина, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст.105 ч.2 п. «з», 162 ч.4 п. «в», 226 ч.4 п «б» УК РФ (судья Мокеев), дата совершения общественно опасных деяний, указанная в обвинительном заключении и постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, находилась в противоречии с перечисленными в обвинительном заключении материалами уголовного дела, свидетельствующими о том, что события имели место в иное, чем указано в обвинительном заключении и постановлении о привлечении в качестве обвиняемого время.

По делу №2-37/06 в отношении Терентьева, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 30 ч.1 и 105 ч.2 п.п. «а,ж,з», 162 ч.4 п. «в», 105 ч.2 п.п. «ж,з,к» УК РФ, Коткова, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 30 ч.1 и 105 ч.2 п.п. «а,ж,з», 162 ч.4 п. «в», 105 ч.2 п.п. «ж,з,к» УК РФ (судья Прихунов), приводя в обвинительном заключении доказательства, подтверждающие обвинение Терентьева, составитель обвинительного заключения изложил содержание 71-го пункта доказательств стороны обвинения и 3-х пунктов доказательств стороны защиты без отнесения их к каждому из эпизодов обвинения Терентьева. Приводя в обвинительном заключении доказательства, подтверждающие обвинение Коткова, составитель обвинительного заключения изложил содержание 71-го пункта доказательств стороны обвинения и 4-х пунктов доказательств стороны защиты без отнесения их к каждому из эпизодов обвинения Коткова.

 

В 2006 году из 19 возвращенных прокурору и изученных в ходе обобщения дел по 11 (57,9%) такое решение принималось по инициативе государственных обвинителей, по 6 (31,6%) - по инициативе суда, по 2 (10,5%) – по инициативе стороны защиты.

В 2005 году также большая часть дел (47,4%) возвращалась прокурору по инициативе государственных обвинителей. В то же время 36,8% дел были возвращены прокурору по инициативе стороны защиты и лишь 15,8% - по инициативе суда. Таким образом, в 2006 году суд чаще, чем в 2005 году инициировал возвращение дел прокурору, а сторона защиты напротив лишь по двум делам ходатайствовала об этом: одно такое ходатайство было заявлено адвокатом и еще одно – обвиняемым.

Необходимо отметить, что в 2003 и в 2004 году большая часть дел возвращалась прокурору по инициативе суда. Так, например, в 2004 году из 13 возвращенных прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ дел по 7 такое решение было принято по инициативе суда, по 4 - по инициативе стороны защиты, по 2 – по инициативе государственного обвинителя, участвующего в рассмотрении дела.

 

Как правило, в случае заявления государственным обвинителем соответствующего ходатайства о возвращении дела прокурору другие участники процесса не возражали принятию судом такого решения, а нередко поддерживали необходимость направления дела прокурору.

 

В тех случаях, когда дела возвращались прокурору по инициативе суда, как правило, суд выносил на обсуждение сторон вопрос о возможности направления дела прокурору или о соответствии обвинительного заключения требованиям уголовно-процессуального закона. Это имело место по делам №№ 2-89/06, 2-137/06, 2-102/06, 2-33/06.

По делу №2-88/06 в отношении Мочалина, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст.105 ч.2 п. «з», 162 ч.4 п. «в», 226 ч.4 п «б» УК РФ (судья Мокеев), председательствующий в ходе предварительного слушания сообщил сторонам, что «по уголовному делу имеются обстоятельства, которые могут явиться основанием возвращения дела прокурору». Из протокола судебного заседания следует, что председательствующий назвал участникам процесса эти обстоятельства. После этого обвиняемому были заданы вопросы. Выслушав участников процесса, суд удалился в совещательную комнату и вынес соответствующее решение.

Из протокола судебного заседания по делу №2-46/06 в отношении Старова, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ч.2 ст. 209 УК РФ, ч.1 ст.15 п. «н» ст. 102 УК РСФСР, п. «н»  ст. 102 УК РСФСР,  ч.1 ст. 218 УК РСФСР (судья Гончарова), следует, что ходатайств от сторон о возвращении дела прокурору не было, суд не выносил на обсуждение сторон вопрос о возможности направления дела прокурору, а сам по своей инициативе, удалившись в совещательную комнату, вынес постановление о возвращении уголовного дела прокурору.

 

Большая часть дел – 14 из 19 изученных в ходе обобщения (73,7%) - были возвращены прокурору в ходе предварительного слушания, 4 дела (21,1%) были возвращены прокурору в подготовительной части судебного заседания, а по 1 делу (5,2%) такое решение было принято во время судебного следствия. Аналогичное имело место и в 2005 году.

 

В 2006 году подавляющая часть дел возвращалась прокурору в связи с нарушениями уголовно-процессуального закона, допущенными при составлении обвинительных заключений. Так, из 19 изученных в ходе обобщения и направленных прокурору в 2006 году дел по 12 в качестве основания для принятия таких решений указывалось на составление обвинительного заключения с нарушением требований уголовно-процессуального закона, что исключало возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе этого заключения.

Например, по делу №2-71/06 в отношении Сахарова, обвинявшегося в преступлении, предусмотренном ст.290 ч.4 п. «г» УК РФ (зам. председателя суда Попов), из содержания обвинительного заключения, а также постановления о привлечении в качестве обвиняемого не представлялось возможным установить точный размер взятки, так как в этих процессуальных документах указывалось и на взятку в размере 50000 долларов США, и на взятку в размере 15000 долларов США. Кроме того, формулировка предъявленного Сахарову обвинения была неконкретной; в обвинительном заключении не было раскрыто содержание признака объективной стороны состава преступления «общее покровительство по службе».

 

По 3 делам в качестве основания для возвращения дела прокурору указывалось на ненадлежащий перевод обвинительного заключения на язык, которым владели обвиняемые, а также на отсутствие перевода обвинительного заключения на язык, которым владел обвиняемый.

           Так, по делу №2-76/06 в отношении Джумаева, Умирова, Эрданова К., Назарова, обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 ч.2 п.п. «а,ж» УК РФ; Мамадалиева, Эрданова М., обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ст. 316 УК РФ (судья Павлова), в подготовительной части судебного заседания было установлено, что органами предварительного следствия были нарушены требования уголовно-процессуального закона, регламентирующие вручение обвинительного заключения обвиняемым, - перевод обвинительного заключения на узбекский язык был осуществлен ненадлежащим образом, а копии обвинительного заключения на узбекском языке были нечитаемыми из-за плохого ксерокопирования.

После возвращения дела отношении Джумаева, Умирова, Эрданова К., Назарова, Мамадалиева, Эрданова М. прокурору оно опять поступило в суд и под№2-89/06 (судья Прихунов) вновь было направлено прокурору, поскольку было установлено, что перевод содержащегося в деле обвинительного заключения на узбекский язык был осуществлен с нарушением требований УПК РФ, что существенно нарушало право обвиняемых на защиту, что исключало возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основании данного заключения.

            Так, из материалов дела усматривалось, что все обвиняемые по данному делу по национальности узбеки, русским языком владели в недостаточной степени.

            После возвращения дела прокурору был осуществлен новый перевод содержащегося в деле обвинительного заключения на узбекский язык, однако при этом были допущены нарушения требований уголовно-процессуального закона.

            Имеющееся в деле обвинительное заключение со списком лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, и справкой было составлено в отношении шести обвиняемых, а имевшийся в деле перевод этого обвинительного заключения на узбекский язык представлял собой шесть обвинительных заключений, составленных в отношении каждого из обвиняемых, то есть по форме перевод не соответствовал подлиннику.

            Содержание перевода обвинительного заключения на узбекский язык не соответствовало содержанию имеющегося в деле обвинительного заключения.

            Так, перевод начинался с обвиняемого Умирова, а не с Джумаева, как в подлиннике, при этом в перечислении доказательств виновности Умирова в инкриминируемом ему деянии отсутствовал п. 10 доказательств, после п. 18 доказательств следовал п. 20 доказательств, нумерация дальнейших пунктов доказательств была нарушена, они были перечислены в ином порядке, чем в подлиннике.

            В перечислении доказательств виновности Эрданова К. в инкриминируемом ему деянии после 8-го листа данной переводчиком нумерации следовал 10-ый лист, а 9-ый отсутствовал; п. 6 доказательств фактически отсутствовал; после приведения доказательства – проверки показаний подозреваемого Джумаева на месте - почему-то следовало и не с начала доказательство – показания обвиняемого Умирова, а не показания подозреваемого Умирова, как в подлиннике обвинительного заключения; показания подозреваемого Умирова в перечне доказательств в переводе отсутствовали; после п. 21 доказательств почему-то следовал п. 24, а нумерация дальнейших пунктов доказательств была нарушена, они были перечислены в ином порядке, чем в подлиннике; после 22-го листа данной переводчиком нумерации следовал 24-ый лист, а 23-ий отсутствовал.        

            Кроме того, в переводе делалась ссылка на иные листы дела, чем в подлиннике обвинительного заключения. При перечислении доказательств вины Назарова в инкриминируемом ему деянии после 22-го листа данной переводчиком нумерации следовал 24-ый лист; в 6-ом пункте доказательств ошибочно делалась ссылка на другие листы дела; часть пунктов доказательств вины Назарова в инкриминируемом ему деянии, содержащихся в переводе, были иными, чем в подлиннике обвинительного заключения; в подлиннике обвинительного заключения содержалось 45 пунктов доказательств вины Назарова в инкриминируемом ему деянии, а в переводе – 48.

            В перечислении доказательств виновности Джумаева в инкриминируемом ему деянии в переводе было два 17-ых пункта, а 18-ый пункт доказательств не соответствовал подлиннику обвинительного заключения; 19-ый пункт доказательств вовсе отсутствовал; нумерация листов, данная переводчиком, была нарушена, исправлена, при этом было указано два 15-ых листа, при отсутствии 16-го; в подлиннике обвинительного заключения содержалось 48 пунктов доказательств виновности Джумаева в инкриминируемом ему деянии, а в переводе – 49.

В перечислении доказательств виновности Мамадалиева в инкриминируемом ему деянии в переводе пункт 4 доказательств ошибочно назван повторно 3-им, пункт 5 в отличие от подлинника обвинительного заключения отсутствовал, а нумерация и ссылка на листы дела последующих пунктов доказательств не соответствовала подлинному обвинительному заключению.

В перечислении доказательств виновности Эрданова М. в инкриминируемом ему деянии в переводе после пункта 2 доказательств почему-то следовал пункт 5, а после 5-го – 3-ий, после которого опять 5-ый, 6-ой отсутствовал, а продолжение доказательств следовало с пункта № 9, после которого опять следовал п. 8, опять п.9, а затем перечень доказательств прерывался и продолжался без указания номера пункта, при этом часть текста подлинника обвинительного заключения была пропущена.

В переводе обвинительного заключения имелись многочисленные исправления, никем и никак не оговоренные.

Кроме того, суд указал в постановлении на то, что в соответствии с уголовно-процессуальным законом и, в частности, со ст. 59 УПК РФ, о назначении лица переводчиком следователь или прокурор выносит постановление, после чего разъясняет этому лицу права переводчика, берет подписку о предупреждении переводчика об уголовной ответственности за заведомо неправильный перевод. Однако в данном деле отсутствовало постановление о назначении переводчика, несмотря на то, что в ходе предварительного расследования различные переводчики участвовали в тех или иных следственных действиях, выполняли переводы тех или иных процессуальных документов.

Дело №2-65/06 в отношении Вартаняна, обвинявшегося в совершении преступления, предусмотренного ст.ст.30 ч.1, 33 ч.3, 105 ч.2 п.п. «ж,з» УК РФ (судья Павлова), было возвращено прокурору, поскольку обвинительное заключение не было переведено на армянский язык, чем было нарушено право обвиняемого на защиту, так как он русским языком не владел в достаточной степени, в связи с чем пользовался помощью переводчика.

 

По двум делам указывалось на то, что следователем не был решен вопрос о возможности или невозможности выделения дела в отдельное производство в отношении обвиняемых, возражавших рассмотрению дела судом с участием присяжных заседателей.

Так, по делу №2-79/06 в отношении Келарева, обвиняемого в разбое, Широкова и Горковчука, обвиняемых в совершении убийства и разбоя (судья Мокеев), суд возвратил дело прокурору, в частности, потому, что при получении обвинительного заключения двое обвиняемых – Широков и Горковчук – заявили ходатайства о рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей, поддержали свое ходатайство в ходе предварительного слушания, а решение вопроса о возможности или невозможности выделения уголовного дела в отношении Широкова и Горковчука в отдельное производство следователем не принималось.

 По делу №2-99/06 в отношении Алешина, Биндей, обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст.162 ч.4 п.«в», 105 ч.2 п.п.«ж,з» УК РФ (судья Прихунов), ознакомившись с данным уголовным делом по окончании предварительного следствия, обвиняемый Биндей ходатайствовал о рассмотрении дела судьей единолично, а обвиняемый Алешин ходатайствовал о рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей. Однако следователем не был решен вопрос о возможности или невозможности выделения уголовного дела в отношении одного из обвиняемых в отдельное производство, какое-либо постановление следователя по этому поводу в деле отсутствовало. В ходе предварительного слушания каждый из обвиняемых не изменил своего мнения относительно состава суда, которому, по мнению каждого из них, подлежало рассмотрение данного дела.

 

Одно дело возвращено прокурору в связи с тем, что постановление о направлении дела в суд для применения принудительной меры медицинского характера было составлено с нарушением требований уголовно-процессуального закона.

Так, дело №2-137/06 в отношении Хрущева, которому вменялось совершение в состоянии невменяемости общественно опасных деяний, предусмотренных ст.ст.105 ч.2 п. «а», 30 ч.3 и 167 ч.2, 167 ч.2 УК РФ (судья Чинякова), было возвращено прокурору, поскольку органами предварительного следствия не были выполнены требования уголовно-процессуального закона, обязывающего устанавливать личность потерпевшего. В деле же не было ни паспорта потерпевшего, ни копии формы №1, не опознавался труп потерпевшего его родственниками. Фактически данные о личности потерпевшего во время предварительного расследования устанавливались со слов сотрудников РОВД, которые имели в своем распоряжении видеозапись гражданина, назвавшегося Ивановым, что не является достаточным для установления личности потерпевшего.

Также суд в постановлении указал на то, что несоблюдение требований закона не только исключает возможность постановления судом решения на основе этих данных о потерпевшем, но и влечет нарушение прав действительного потерпевшего на доступ к правосудию.

 

По одному делу указывалось на невыполнение органами предварительного следствия требований уголовно-процессуального закона в стадии ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела, на неразъяснение прав, предусмотренных ч.5 ст.217 УПК РФ.

Так, по делу №2-88/06 в отношении Мочалина, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст.105 ч.2 п. «з», 162 ч.4 п. «в», 226 ч.4 п «б» УК РФ (судья Мокеев), среди оснований для возвращения дела прокурору суд указал на то, что следователь не разъяснил Мочалину особенности рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, права обвиняемого в судебном заседании и порядок обжалования судебного решения, то есть требования ч.5 ст.217 УПК РФ не были выполнены следователем в полном объеме.

 

По одному делу указывалось на нарушение ч. 2 п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 года № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РФ».

Так, по делу 2-44/06 в отношении Волычкина, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст.105 ч.1, 105 ч.2 п. «к» УК РФ (судья Волков), за день до проведения предварительного слушания в Нижегородский областной суд поступило ходатайство государственного обвинителя, в котором указывалось на то, что преступления, в совершении которых обвинялся Волычкин, не влекут совокупности; действия Волычкина следует правильно квалифицировать по ст.105 ч.2 п.п. «а,к» УК РФ, поскольку квалификация его действий по двум разным частям ст.105 УК РФ ухудшает его положение.

Данное ходатайство государственный обвинитель поддержал и в ходе предварительного слушания.

Разрешая заявленное ходатайство, суд удовлетворил его, при этом в своем постановлении указал следующее.

Содержащееся в уголовном деле обвинение Волычкина в своей настоящей формулировке исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе имеющегося в деле обвинительного заключения.

В соответствии с ч.2 п.14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 года № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», если возникает необходимость устранения иных препятствий рассмотрения уголовного дела, указанных в пунктах 2-5 ч.1 ст.237 УПК РФ, а также в других случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, не устранимые в судебном заседании, а устранение таких нарушений не связано с восполнением неполноты произведенного предварительного следствия, судья возвращает дело прокурору для устранения допущенных нарушений.

Придя к выводу, что устранение допущенных по делу в отношении Волычкина нарушений не связано с восполнением неполноты произведенного предварительного следствия, судья возвратил данное дело прокурору.

 

Необходимо отметить, что и в 2005 году также по 12 направленным прокурору делам в качестве основания для принятия таких решений указывалось на составление обвинительного заключения с нарушением требований уголовно-процессуального закона.

В то же время в 2005 году было 5 возвращенных прокурору дел, по которым в качестве основания для принятия судом такого решения указывалось на необходимость решения вопроса о возможности выделения дела в отношении обвиняемых, возражавших рассмотрению дела судом с участием присяжных заседателей. В 2006 году таких дел было лишь 2.

Также в 2005 году по 5 делам указывалось на нарушение органами предварительного следствия требований уголовно-процессуального закона в стадии ознакомления обвиняемых с материалами уголовного дела, на неразъяснение или ненадлежащее  разъяснение обвиняемым прав, предусмотренных ч.5 ст.217 УПК РФ. В 2006 году такие основания для возвращения дел прокурору указывались значительно реже.

 

В 2006 году 2 дела по два раза возвращались прокурору: дело в отношении Мовлаева (№2-87/06 и №2-93/06) и дело в отношении Джумаева, Умирова, Эрданова и др. (№2-76/06 и №2-89/06).

           Так, дело №2-87/06 в отношении Мовлаева, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст.ст.30 ч.3, 33 ч.4, 105 ч.2 п. «з» УК РФ (судья Жуковец), было возвращено прокурору в связи с тем, что квалификация, изложенная в обвинении Мовлаева, не была конкретизирована, а также в связи с допущенными при составлении обвинительного заключения нарушениями уголовно-процессуального закона.

            В дальнейшем дело в отношении Мовлаева под №2-93/06 (судья Жуковец) вновь поступило в Нижегородский областной суд, по итогам предварительного слушания было назначено судебное заседание, из подготовительной части которого оно вновь было возвращено прокурору, поскольку существо обвинения, изложенного в постановлении о привлечении Мовлаева в качестве обвиняемого, не соответствовало обвинению, содержащему в обвинительном заключении.

Дело №2-76/06 в отношении Джумаева, Умирова, Эрданова К., Назарова, обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 ч.2 п.п. «а,ж» УК РФ, Мамадалиева, Эрданова М., обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ст. 316 УК РФ (судья Павлова), было возвращено прокурору, так как перевод обвинительного заключения на узбекский язык был осуществлен ненадлежащим образом, а копии обвинительного заключения на узбекском языке были нечитаемыми из-за плохого ксерокопирования.

После возвращения дела отношении Джумаева, Умирова, Эрданова К., Назарова, Мамадалиева, Эрданова М. прокурору оно опять поступило в суд и под№2-89/06 (судья Прихунов) вновь было направлено прокурору, поскольку было установлено, что перевод содержащегося в деле обвинительного заключения на узбекский язык был осуществлен с нарушением требований УПК РФ, содержание перевода обвинительного заключения на узбекский язык не соответствовало содержанию имеющегося в деле обвинительного заключения, перевод этого обвинительного заключения на узбекский язык по форме не соответствовал подлиннику, в переводе обвинительного заключения имелись многочисленные исправления, никем и никак не оговоренные, в деле отсутствовало постановление о назначении переводчика, несмотря на то, что в ходе предварительного расследования различные переводчики участвовали в тех или иных следственных действиях, выполняли переводы тех или иных процессуальных документов.

 

Необходимо отметить, что и в предыдущие годы имелись случаи неоднократного возвращения одних и тех же дел прокурору. Так, в 2004 году два дела дважды возвращались прокурору, а в 2005 году таких дел было три.

 

Из 19 возвращенных в 2006 году прокурору и изученных в ходе обобщения дел по двум (дело №2-130/06 и дело №2-135/06) были принесены кассационные представления. Интересным представляется то, что оба эти дела были возвращены прокурору в ходе предварительного слушания по соответствующим ходатайствам государственных обвинителей. Кассационная инстанция отклонила эти кассационные представления, фактически признав обоснованность принятых судом первой инстанции решений.

Так, по делу №2-130/06 (судья Жуковец) в отношении Поснова и Коскина, обвиняемых в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст.162 ч.2, 30 ч.3 и 105 ч.2 п.п. «ж,з» УК РФ, основанием для возвращения дела прокурору послужили недостатки, допущенные при составлении обвинительного заключения.

Возвращая данное дело прокурору, суд указал в постановлении, что из текста обвинительного заключения не понятно, какие последствия повлекли для потерпевшего удары ножом, которые, как следует из обвинения, наносились ему Коскиным и Посновым. Несмотря на имеющуюся ссылку на экспертное заключение, из содержания обвинительного заключения не понятно, при каких обстоятельствах у потерпевшего образовались отмеченные в заключении телесные повреждения и кем они были причинены.

Из формулировок предъявленного Коскину обвинения в совершении разбоя следовало, что он наносил потерпевшему удары ножом с целью причинения смерти и последующего завладения имуществом последнего, при этом из этого обвинения «непонятно желал ли обвиняемый похитить имущество».

При описании действий обвиняемого Поснова в обвинительном заключении указано, что он наносил потерпевшему удары ножом только с целью причинения смерти. Из предложенных формулировок «непонятно, совершал ли он какие-либо действия по реализации умысла на разбойное нападение».

При изложении действий Коскина и Поснова в части покушения на убийство указано, что ими была совершена «попытка убийства», что делает непонятным предлагаемую следствием квалификацию действий обвиняемых по этому эпизоду обвинения.

Отметив, что обвиняемым не удалось довести до конца умысел на убийство потерпевшего «по независящим от них причинам», в обвинительном заключении не отражено, какие именно причины помешали обвиняемым совершить оконченное преступление.

Кроме того, учитывая то, что Коскин и Поснов обвиняются в совершении разбоя, а таковым признается нападение в целях хищения чужого имущества, исходя из текста обвинительного заключения «непонятно, желали ли они совершить хищение, а если желали, то какое именно имущество намеревались похитить».

 

В кассационном представлении ставился вопрос об отмене постановления суда в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела и допущенными нарушениями уголовно-процессуального закона.

По мнению авторов кассационного представления, при составлении обвинительного заключения, которое соответствовало требованиям ст.220 УПК РФ, нарушений, которые препятствовали бы рассмотрению уголовного дела в суде, доущено не было.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ не нашла оснований для удовлетворения приведенных в кассационном представлении доводов, указав при этом следующее.

В соответствии с требованиями, предусмотренными ст.220 УПК РФ, следователь при составлении обвинительного заключения должен указать существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, а также формулировку предъявленного обвинения с указанием пункта, части, статьи УК РФ, предусматривающих ответственность за данное преступление.

Требования закона предполагают, что предъявленное каждому из обвиняемых обвинение должно быть конкретным и понятным, позволяющим всем участникам судебного процесса реализовывать свои процессуальные права, привлекаемому к уголовной ответственности лицу защищаться доступными способами, а суду вынести объективное и законное решение по существу обвинения.

Как видно из материалов уголовного дела, указанные требования закона при составлении обвинительного заключения в полной мере выполнены не были.

Отмеченные судом недостатки при составлении обвинительного заключения, использование формулировок, допускающих их неоднозначное понимание и толкование, фактически лишают суд первой инстанции возможности объективной проверки в условиях судебного заседания обоснованности предъявленного обвинения, установления действительных обстоятельств совершенных преступлений, разграничения действий каждого из обвиняемых и правильной квалификации их действий.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ также указала, что суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу, что при составлении обвинительного заключения были нарушены требования ст.7 УПК РФ и ч.4 ст.220 УПК РФ; принятое судом решение о возвращении дела прокурору находится в пределах предоставленных ему ст.237 УПК РФ процессуальных прав.

 

Вместе с тем Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указание суда первой инстанции о необходимости конкретизации обвинения с необходимостью отметить, «какое именно имущество» обвиняемые намеревались похитить, признала необоснованным, так как это указание суда при конкретных обстоятельствах совершаемого преступления реально выполнено быть не может, а кроме того, не может повлиять на правовую оценку совершаемого преступления. Кассационная инстанция исключила из постановления суда первой инстанции запись о включении в обвинительное заключение указания о том, «какое именно имущество обвиняемые намеревались похитить».

 

Дело 2-135/06 в отношении Фокиной, Хазова, обвиняемых в совершении убийства, разбоя, изнасилования, насильственных действий сексуального характера, а Фокина, кроме того, в вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступлений (судья Жуковец), было направлено прокурору в связи с тем, что обвинительное заключение было составлено с нарушением требований ст.220 УПК РФ. Предъявленное Фокиной и Хазову обвинение не было в достаточной степени конкретизированным и понятным, «существо обвинения Фокиной и Хазова изложено сразу по всем преступлениям без отдельной конкретизации квалификации по каждому преступлению. Предлагаемая квалификация также изложена в совокупности всех преступлений».

При предъявлении Фокиной и Хазову обвинения в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст.131, 132 УК РФ, органы предварительного следствия ограничились указанием о том, что эти преступления были совершены с применением насилия, не указали, в чем именно выразилось примененное к потерпевшей насилие, применялось ли оно вообще. Без правовой оценки предварительного следствия осталось и «беспомощное состояние» потерпевшей.

В нарушение требований, предусмотренных ст.220 ч.1 п.3 УПК РФ, в обвинении Фокиной по ст.150 ч.4 УК РФ не указано: когда и где она «вовлекла несовершеннолетнего Хазова в совершение преступлений». Отметив, что Фокина вовлекла Хазова в совершение преступления не только путем обещания, но и «иным способом», в обвинительном заключении нет указания о том, каким именно способом.

Кроме того, в справке к обвинительному заключению отсутствовали сведения о времени содержания обвиняемых под стражей, продлении сроков содержания их под стражей; не указаны листы дела, которые соответствовали бы указанным сведениям.

 

Суд пришел к выводу, что указанные выше недостатки нарушают права участников процесса реализовывать свои процессуальные возможности, ограничивают права обвиняемых на защиту от обвинения, лишают суд возможности вынести объективное и законное решение по данному делу.

 

В кассационном представлении ставился вопрос об отмене постановления суда. По мнению авторов кассационного представления обвинительное заключение было составлено в соответствии с требованиями ст.220 УПК РФ.

 

 Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ не нашла оснований для удовлетворения приведенных в кассационном представлении доводов, указав при этом следующее.

В соответствии с требованиями, предусмотренными ст.220 УПК РФ, следователь при составлении обвинительного заключения должен указать существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела, а также формулировку предъявленного обвинения с указанием пункта, части, статьи УК РФ, предусматривающих ответственность за данное преступление.

Требования закона предполагают, что предъявленное каждому из обвиняемых обвинение должно быть конкретным и понятным, позволяющим всем участникам судебного процесса реализовывать свои процессуальные права, привлекаемому к уголовной ответственности лицу защищаться доступными способами, а суду вынести объективное и законное решение по существу обвинения. Указанные положения закона предполагают также и то, что существо обвинения и квалификация в отношении каждого из обвиняемых, при отсутствии идеальной совокупности преступлений, должны быть изложены отдельно по каждому составу преступления.

Как видно из материалов данного уголовного дела, указанные требования закона при составлении обвинительного заключения выполнены не были.

Существо предъявленного Фокиной и Хазову обвинения приведено без отдельной конкретизации по каждому из преступлений, по которому они обвиняются; квалификация содеянного ими также изложена не отдельно за каждое преступление, а за совокупность всех преступлений.

Формулировка предъявленного Фокиной обвинения по ст.150 ч.4 УК РФ не содержит обязательного описания времени и места совершения этого преступления и конкретных способов, с помощью которых она вовлекала несовершеннолетнего в совершение преступлений.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ также указала, что суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу, что при составлении обвинительного заключения были нарушены требования ст.7 УПК РФ и ч.4 ст.220 УПК РФ; принятое судом решение о возвращении дела прокурору находится в пределах предоставленных ему ст.237 УПК РФ процессуальных прав.

Также кассационная инстанция указала на то, что суд первой инстанции обоснованно отметил недостатки, допущенные при составлении справки к обвинительному заключению, которая не содержит полных и достоверных сведений, с указанием места их нахождения в материалах уголовного дела, о процессуальных решениях: о сроках предварительного следствия и сроках содержания обвиняемых под стражей, принятия соответствующих процессуальных решений о продлении этих сроков. Эти недостатки не могут быть оценены как нарушения уголовно-процессуального закона, которые сами по себе влекут за собой возвращение дела прокурору, однако с учетом принятого решения о возвращении уголовного дела прокурору также подлежат устранению.

 

Вместе с тем Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отметила, что указание суда о необходимости при новом составлении обвинительного заключения дать правовую оценку «беспомощному состоянию» потерпевшей при совершении в отношении нее преступлений, предусмотренных ст.ст.131, 132 УК РФ, нельзя признать законным. Это указание суда, фактически требующее перепредъявление обвинения, ухудшает правовое положение обвиняемых и находится за пределами процессуальных прав суда.    

 

В соответствии с ч.2 ст.237 УПК РФ при возвращении дела прокурору суд обязывает прокурора в течение 5 суток обеспечить устранение допущенных нарушений. При принятии решений о возвращении дел прокурору в соответствующих постановлениях суда, как правило, указывалось на необходимость устранения прокурором недостатков в этот срок. Лишь по делу №2-44/06 в отношении Волычкина (судья Волков) в постановлении суда о возвращении дела прокурору отсутствовало такое указание.

 

В 2006 году из 19 возвращенных прокурору и изученных в ходе обобщения дел по 4 делам устранение отмеченных в постановлениях суда нарушений происходило в срок более 5 суток (дела №№ 2-79/06, 2-46/06, 2-137/06, 2-31/06).

 

Часть 3 ст.237 УПК РФ обязывает суд при возвращении дела прокурору решать вопрос о мере пресечения в отношении обвиняемого.

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 05  марта 2004 года «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», возвращая дело прокурору, суд в соответствии с частью 3 статьи 237 УПК РФ принимает решение о мере пресечения в отношении обвиняемого (в том числе о заключении под стражу) и перечисляет его за прокуратурой.

По всем изученным в ходе обобщения делам вопрос о мере пресечения в отношении обвиняемых (подсудимых) судом решался, при этом судом указывался конкретный срок, до которого продлевался срок содержания обвиняемых под стражей.

Почти по всем делам указывалось на перечисление обвиняемых (подсудимых) за прокуратурой. Лишь по делу №2-44/06 в отношении Волычкина (судья Волков) в постановлении суда о возвращении дела прокурору отсутствовало указание о перечислении обвиняемых (подсудимых) за прокуратурой.

 

 

Судья Нижегородского областного суда                                                                                                                                                                                                                          (С.Ю. Прихунов)