Обзор судебной практики Президиума Нижегородского областного суда по уголовным делам за IV квартал 2016 года
Утвержден
президиумом Нижегородского областного суда
«___» ________________ 2017 г.
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
ПРЕЗИДИУМА НИЖЕГОРОДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ЗА ЧЕТВЕРТЫЙ КВАРТАЛ 2016 ГОДА
ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Показания свидетеля - старшего оперуполномоченного уголовного розыска не могут быть использованы в качестве доказательства как источник информации, сообщенной осужденным при написании явок с повинной, и суд не может ссылаться на них при постановлении обвинительного приговора.
Приговором Московского районного суда г. Нижний Новгород Нижегородской области от 9 июня 2014 года М. признан виновным и осужден по п.п. «б», «в» ч.2 ст. 158 УК РФ (4 преступления), п. «б» ч.2 ст. 158 УК РФ, п.п. «б», «в» ч.2 ст. 158 УК РФ (4 преступления), ч.3 ст. 30 п. «б» ч.2 ст. 158 УК РФ.
В обоснование своего вывода о виновности М. в совершении вышеуказанных преступлений суд первой инстанции положил показания подсудимого, потерпевших, письменные материалы уголовного дела, включая явки М. с повинной, а также показания свидетеля С. – старшего оперуполномоченного уголовного розыска.
Из показаний названного свидетеля, в частности следовало, что в 2013 году подсудимый был задержан в качестве подозреваемого в связи с кражей. После задержания М. сообщил добровольно о большом количестве совершенных им преступлений, пояснив, что преступления совершал из гаражей, путем проникновения в них с помощью гаечного ключа; использование при проникновении гаечного ключа было характерной чертой подсудимого.
Показания свидетеля С. в полном объеме оценены судом как допустимое доказательство, в том числе, в части ставшей известной свидетелю со слов М. информации о способе проникновения в помещения, из которых последним похищалось чужое имущество, и орудии, использованном им для взлома запорных устройств на дверях этих помещений. Более того, оценивая поэпизодно исследованные в судебном заседании доказательства и заключая об их достаточности для вывода о виновности М. в инкриминированных ему преступлениях, суд в каждом случае ссылался на показания свидетеля С. как подтверждающие факты краж имущества, принадлежащего потерпевшим.
Принимая данные показания в качестве допустимых доказательств и обосновывая ими выводы о виновности М. в совокупности доказательств, суд допустил нарушение требований уголовно-процессуального закона, регламентирующих правила собирания, проверки и оценки доказательств.
Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в определении от 6 февраля 2004 года № 44-О, ч.3 ст.56 УПК РФ, определяющая круг лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей, не исключает возможность допроса должностных лиц правоохранительных органов в качестве свидетелей, в том числе об обстоятельствах производства отдельных следственных и иных процессуальных действий.
Эти положения, подлежащие применению в системной связи с другими нормами уголовно-процессуального законодательства, не дают оснований рассматривать их как позволяющие суду допрашивать указанных лиц о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и как допускающие возможность восстановления содержания этих показаний вопреки закрепленному в п.1 ч.2 ст.75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон, исходя из предписания ч.2 ст.50 Конституции Российской Федерации, исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений.
Таким образом, суд неправомерно использовал в качестве доказательства показания свидетеля С. как источник информации, сообщенной М. при написании явок с повинной, и сослался на них при постановлении обвинительного приговора.
Допущенные нарушения уголовно-процессуального закона явились существенными и повлекли отмену приговора Московского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 9 июня 2014 года с направлением уголовного дела в отношении М. на новое судебное рассмотрение в Московский районный суд г.Нижний Новгород Нижегородской области.
Постановление президиума от 19 октября 2016 года
44у-126/2016
2. Согласно чч. 1 и 3 ст.240 УПК РФ, в судебном разбирательстве все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию, а приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании.
Приговором Московского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 11 февраля 2003 года И.(К.) признан виновным и осужден по пп. «а», «б», «в» ч.4 ст. 158 УК РФ, Н. признан виновным и осужден по п. «б» ч.3 ст. 226 УК РФ, п. «а» ч.4 ст. 158 УК РФ.
В обоснование вывода о виновности И. (К.) и Н. в инкриминированных им деяниях суд, наряду с исследованными в судебном заседании показаниями подсудимых и потерпевших, положил также письменные материалы уголовного дела, включая заявления потерпевших; протоколы осмотра мест происшествий, протоколы выемки; явки с повинной подсудимых; протоколы проверки показаний на месте и другие.
Между тем, сославшись на эти доказательства в описательно-мотивировочной части приговора, суд не дал какой-либо оценки ни одному из них с позиций относимости, допустимости, достоверности, не проанализировал собранные доказательства в совокупности на предмет достаточности для постановления обвинительного приговора по каждому инкриминированному эпизоду в отношении каждого из подсудимых.
В частности, в своих показаниях И. (К.) и Н. оспаривали перечень и стоимость похищенного имущества. Показания подсудимых в этой части без какой-либо мотивировки отвергнуты судом, произвольно взявшим за основу выводов об объеме и стоимости похищенного сведения, содержащиеся в заявлениях и показаниях потерпевших.
Более того, вопреки ст.307 УПК РФ, суд ограничился лишь перечислением в приговоре вышеуказанных письменных доказательств, не раскрыв их содержание и не указав, какие именно сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по предъявленному подсудимым обвинению, имеются в каждом из перечисленных им доказательств.
Кроме того, перечисляя в приговоре доказательства вины И. (К.) и Н. в хищениях чужого имущества, суд, в том числе, сослался на показания не явившихся в судебное заседание потерпевших, которые те давали в ходе предварительного следствия.
Между тем, как усматривается из протокола судебного заседания, протоколы допроса потерпевших, ссылка на которые приведена в приговоре, в ходе судебного заседания не оглашались и, соответственно, не исследовались в рамках судебного разбирательства.
Таким образом, доказательства, на которых основывается приговор, не были исследованы в ходе судебного разбирательства в условиях состязательного процесса по правилам, установленным ст.ст. 87, 88 УПК РФ, что противоречит фундаментальным основам уголовного судопроизводства.
В связи с изложенным президиум отменил приговор Московского районного суда г. Нижний Новгород Нижегородской области от 11 февраля 2003 года и направил уголовное дело в отношении И. и Н. на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.
Постановление президиума от 26 октября 2016 года
44у-129/2016
3. Суд, произвольно изменив подход к оценке обстоятельств, подлежащих доказыванию в рамках обвинения по ч.1 ст.256 УК РФ, допустил взаимоисключающие противоречия в своих суждениях по фундаментальным вопросам, касающимся существа сформулированного органами предварительного расследования обвинения, а также нарушил принцип паритетности сторон на доведение до суда своей позиции относительно предмета судебного разбирательства, включая равенство прав на предъявление суду доказательств в обоснование своей позиции по уголовному делу.
Постановлением мирового судьи судебного участка № 2 Лукояновского судебного района Нижегородской области от 12 мая 2016 года прекращено уголовное дело в отношении Ш. на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, в связи с отсутствием в деянии состава преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, п. «в» ч.1 ст.256 УК РФ.
Органами предварительного расследования Ш. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, п.п. «б,в» ч.1 ст.256 УК РФ - в покушении на незаконную добычу (вылов) водных биологических ресурсов, с применением иных способов массового истребления водных животных, на миграционных путях к местам нереста.
При этом указанное в ч.1 ст.256 УК РФ преступление сформулировано законодателем таким образом, что незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов образует состав преступления исключительно при наличии ряда признаков, перечисленных в п.п. «а-г» ч.1 ст.256 УК РФ, каждый из которых одновременно является достаточным для квалификации содеянного в качестве преступного деяния по ч.1 ст.256 УК РФ.
Тем самым, согласно выдвинутому против Ш. обвинению, последнему вменялись действия по незаконному вылову водных биологических ресурсов как с применением иных способов массового истребления водных животных объектов (п. «б» ч.1 ст.256 УК РФ), так и действия по незаконному вылову водных биоресурсов на миграционных путях к местам нереста (п. «в» ч.1 ст.256 УК РФ).
Согласно резолютивной части постановления, суд прекратил уголовное дело в отношении Ш. в связи с отсутствием в деянии состава преступления только по обвинению подсудимого по ч.3 ст.30, п. «в» ч.1 ст.256 УК РФ.
Вместе с тем, в описательно-мотивировочной части данного постановления, обосновывая решение об освобождении Ш. от уголовной ответственности, суд привел соответствующие доводы не только относительно той части обвинения, которая касается ч.3 ст.30, п. «в» ч.1 ст.256 УК РФ, но и указал на то, что в судебном заседании стороной обвинения не представлено бесспорных, надлежащих, не оставляющих сомнение, достаточных доказательств, свидетельствующих о виновности подсудимого Ш. в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, п. «б» ч.1 ст.256 УК РФ, в связи с чем был сделан вывод о том, что в действиях Ш. состав указанного преступления также отсутствует.
Однако судьба обвинения по ч.3 ст.30, п. «б» ч.1 ст.256 УК РФ, в резолютивной части постановления от 12 мая 2016 года не разрешена, выводы суда по данному вопросу в этой части судебного решения отсутствуют, тем самым резолютивная часть постановления не согласуется с его описательно-мотивировочной частью, в связи с чем это судебное решение не отвечает требованиям, закрепленным в ч.4 ст.7 УПК РФ.
Кроме того, исходя из взаимосвязанных положений п.2 ч.1 ст.24, п.2 ч.1 ст.27 УПК РФ, ст.ст.239,302 УПК РФ, ч.2 ст.14 УК РФ, выявление в стадии судебного разбирательства по существу выдвинутого обвинения таких обстоятельств, которые свидетельствуют об отсутствии в содеянном состава преступления в условиях, когда прокурор не отказался от поддержания обвинения в порядке, установленном ч.7 ст.246 УПК РФ, в силу прямого указания закона является основанием для постановления судом оправдательного приговора, но не для прекращения производства по делу посредством вынесения соответствующего постановления.
Данное императивное требование законодателя к форме выносимого судом процессуального акта по настоящему делу судом не соблюдено, вопросы, связанные с возможным оправданием подсудимого, остались не разрешенными.
Одновременно, согласно материалам уголовного дела, при определении круга вопросов, подлежащих доказыванию в ходе проверки обоснованности выдвинутого против Ш. обвинения по ч.1 ст.256 УК РФ, мировой судья, с учетом ходатайства государственного обвинителя и позиции участников процесса, назначил по делу проведение ихтиологической экспертизы, однако в дальнейшем, получив информацию об отсутствии у организации, которой было поручено экспертное исследование, компетенции на выполнение подобных экспертиз, вопреки своей первоначальной позиции о необходимости экспертного исследования и позиции государственного обвинителя, продолжавшего настаивать на данной экспертизе, принял решение о рассмотрении уголовного дела без проведения соответствующего исследования, констатировав возможность объективной и полной проверки обвинения на основе доказательств, уже имеющихся в деле.
Тем самым, произвольно изменив подход к оценке обстоятельств, подлежащих доказыванию в рамках обвинения по ч.1 ст.256 УК РФ, суд в конкретной ситуации допустил взаимоисключающие противоречия в своих суждениях по фундаментальным вопросам, касающимся существа сформулированного органами предварительного расследования обвинения, а также нарушил принцип паритетности сторон на доведение до суда своей позиции относительно предмета судебного разбирательства, включая равенство прав на предъявление суду доказательств в обоснование своей позиции по уголовному делу.
В связи с допущенным судом первой инстанции нарушением уголовно-процессуального закона, постановление мирового судьи судебного участка №2 Лукояновского района Нижегородской области от 12 мая 2016 года, которым в отношении Ш. прекращено уголовное дело на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, в связи с отсутствием в деянии состава преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, п. «в» ч.1 ст.256 УК РФ было отменено президиумом, с направлением уголовного дела в отношении Ш. председателю Лукояновского районного суда Нижегородской области для решения вопроса о передаче в соответствии со ст.35 УПК РФ другому мировому судье на новое рассмотрение.
Постановление президиума от 9 ноября 2016 года
44у-136/2016
4. В силу требований, распространяющихся на все стадии уголовного производства и закрепленных в ч. 4 ст. 15 УПК РФ, стороны обвинения и защиты равны перед судом, согласно ч. 3 ст. 15 УПК РФ суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей.
В нарушение указанных положений и требований ст.389.28 УПК РФ жалоба адвоката фактически не рассмотрена апелляционной инстанцией.
Нарушение данных требований закона послужило основанием для отмены апелляционного постановления Кулебакского городского суда Нижегородской области от 7 июля 2016 года в отношении Р., осужденного по ч.1 ст.159.2 УК РФ.
Согласно протоколу судебного заседания суда апелляционной инстанции, 16 июня 2016 года в ходе апелляционного рассмотрения уголовного дела осужденным Р. было заявлено ходатайство о вызове в судебное заседание свидетеля обвинения Е., которое было судом удовлетворено.
Однако в следующее судебное заседание свидетель Е. не явился, от него поступила телефонограмма, из которой следовало, что он отказывается явиться в судебное заседание, просит огласить его показания, данные в период предварительного следствия.
Судом был вынесен на обсуждение вопрос об отложении судебного заседания для предоставления осужденному времени для обеспечения явки свидетеля обвинения Е. При этом осужденный пояснил, что обязуется доставить свидетеля в судебное заседание самостоятельно. Однако суд апелляционной инстанции в удовлетворении указанного ходатайства подсудимого отказал, мотивировав свое решение тем, что у осужденного имелась возможность ранее обеспечить явку данного свидетеля.
Таким образом, первоначально признав необходимым удовлетворить ходатайство защиты о допросе в судебном заседании указанного свидетеля для уточнения его показаний, данных в стадии предварительного расследования по значимым для дела обстоятельствам и для проверки обоснованности выдвинутого против подсудимого Р. обвинения, суд впоследствии, вопреки принятому ранее решению, не приняв всех необходимых мер к обеспечению явки данного свидетеля в судебное заседание и, не установив объективных причин, препятствующих участию этого свидетеля в судебном заседании, отказался от непосредственного допроса его в судебном заседании.
Изложенные обстоятельства свидетельствуют о том, что суд апелляционной инстанции в нарушение ч. 3 ст. 15, ч. 2 ст. 271 и ст. 240 УПК РФ не создал необходимых условий для реализации стороной защиты предоставленных ей законом прав, произвольно лишив осужденного возможности защищаться от предъявленного обвинения всеми предусмотренными законом способами и нарушил принцип непосредственного исследования доказательств в судебном разбирательстве.
Кроме того, как усматривается из материалов уголовного дела, 12 апреля 2016 года в судебный участок №1 Кулебакского судебного района Нижегородской области поступила апелляционная жалоба от адвоката адвокатской конторы НОКА К. на приговор мирового судьи судебного участка №1 Кулебакского судебного района Нижегородской области от 4 апреля 2016 года в отношении Р. Кроме того, была подана апелляционная жалоба самим осужденным Р. на приговор мирового судьи.
Вместе с тем, как видно из описательно-мотивировочной части текста апелляционного постановления от 7 июля 2016 года, судом апелляционной инстанции рассматривались доводы жалобы осужденного Р. о несогласии с приговором мирового судьи от 4 апреля 2016 года, при этом по доводам жалобы защитника осужденного – адвоката К.- о чрезмерно суровом в отношении осужденного наказании суждения апелляционной инстанцией высказано не было. Указанное свидетельствует о том, что жалоба адвоката К. судом апелляционной инстанции фактически не рассмотрена, так как в апелляционном постановлении судьи от 7 июля 2016 года отсутствует правовое решение по жалобе адвоката К. на приговор мирового судьи судебного участка №1 Кулебакского судебного района Нижегородской области от 4 апреля 2016 года, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, повлиявшим на исход дела.
В связи с допущенным нарушением уголовно-процессуального закона, апелляционное постановление Кулебакского городского суда от 7 июля 2016 года в отношении Р. было отменено президиумом, с направлением уголовного дела на новое апелляционное рассмотрение в Кулебакский городской суд Нижегородской области.
Постановление президиума от 16 ноября 2016 года
44у-139/2016
5. В силу ч.1 ст.131 УПК РФ процессуальными издержками являются связанные с производством по уголовному делу расходы, которые возмещаются за счет средств федерального бюджета либо средств участников уголовного судопроизводства.
К процессуальным издержкам относятся, в том числе, суммы выплачиваемые потерпевшему на покрытие расходов, связанных с выплатой вознаграждения представителю потерпевшего.
Постановлением мирового судьи судебного участка №3 Городецкого судебного района Нижегородской области от 1 декабря 2014 года уголовное преследование в отношении Р., обвиняемого в совершении двух преступлений, предусмотренных ч.1 ст.116 УК РФ, прекращено в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности.
Постановлением мирового судьи судебного участка №4 Городецкого судебного района Нижегородской области от 4 марта 2016 года с Р. в пользу частного обвинителя-потерпевшего Ч. взысканы судебные расходы, связанные с оплатой услуг представителя потерпевшего – адвоката Городецкой адвокатской конторы Ф. в размере 25000 (двадцать пять тысяч) рублей, а также с Р. в пользу другого частного обвинителя-потерпевшего Ч. взысканы судебные расходы, связанные с оплатой услуг представителя потерпевшего –в размере 27000 (двадцать семь тысяч) рублей.
Апелляционным постановлением Городецкого городского суда Нижегородской области от 24 мая 2016 года вышеуказанное постановление мирового судьи отменено, производство по заявлению прекращено.
При этом суд апелляционной инстанции констатировал, что мировой судья в рамках уголовно-процессуального законодательства был не вправе взыскивать с Р. в пользу Ч. и Ч. процессуальные издержки в виде понесенных расходов на оплату услуг защитника, поскольку Р. не является лицом, осужденным приговором, и кроме того, данные расходы подлежат взысканию из федерального бюджета, однако заявители Ч. и Ч. таких материальных требований суду не заявляли.
Таким образом, одновременно ссылаясь на то, что поскольку в заявлении потерпевших Ч. подобного требования не содержалось, апелляционная инстанция произвольно констатировала отсутствие у нее правового повода для проверки всех оснований по взысканию процессуальных издержек и обоснованности заявленного их размера, а также источника их возмещения, в связи с чем производство по заявлению Ч. прекратила.
Тем самым, вопреки собственному утверждению о приемлемости для рассмотрения по существу заявления потерпевших о взыскании процессуальных издержек суд апелляционной инстанции прекратил производство по данному заявлению, чем ограничил конституционное право частных обвинителей – потерпевших Ч. и Ч. на доступ к правосудию, в связи с чем допустил существенное нарушение уголовно-процессуального закона, повлиявшее на исход дела.
Кроме того, определяя характер процессуальных издержек со стороны Ч. апелляционный суд ошибочно указал на произведенные ими затраты на услуги защитника, хотя Ч. по своему процессуальному статусу являлись потерпевшими (частными обвинителями) и реализовывали свои полномочия с привлечением к участию в деле соответствующих представителей (ст.45 УПК РФ), а не защитников.
Таким образом, определяя круг вопросов судебного разбирательства по заявленным потерпевшими Ч. требованиям, суд допустил взаимоисключающие суждения относительно правовой природы затрат, понесенных потерпевшими в связи с привлечением к участию в деле адвоката, а именно – о возможности отнесения их к процессуальным издержкам, о порядке их возмещения и источнике, за счет которого они компенсируются, что не позволяет достоверно и однозначно выявить позицию суда по предмету судебного производства и констатировать при таких обстоятельствах законность судебного решения.
Выявленные президиумом нарушения послужили основанием для отмены апелляционного постановления Городецкого городского суда Нижегородской области от 24 мая 2016 года на новое апелляционное рассмотрение в ином составе суда.
Постановление президиума от 23 ноября 2016 года
44у-133/2016
6. Согласно ч.4 ст.389.12 УПК РФ, в случае неявки в суд без уважительной причины частного обвинителя, его законного представителя или представителя, подавших апелляционную жалобу, суд апелляционной инстанции прекращает апелляционное производство по его жалобе.
Постановлением мирового судьи судебного участка №7 Борского судебного района Нижегородской области от 25 февраля 2016 года уголовное дело в отношении К., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.116 УК РФ, прекращено по основанию, предусмотренному п.2 ч.1 ст.24 УК РФ, за отсутствием в деянии состава преступления.
Апелляционным постановлением Борского городского суда Нижегородской области от 4 июля 2016 года прекращено апелляционное производство по апелляционным жалобам частного обвинителя – потерпевшей К. и ее представителя – адвоката Б. на постановление мирового судьи судебного участка №7 Борского судебного района Нижегородской области от 25 февраля 2016 года.
Принимая решение о прекращении производства по апелляционным жалобам частного обвинителя – потерпевшей К. и ее представителя – адвоката Б., апелляционная инстанция руководствовалась положениями ч.4 ст.389.12 УПК РФ, согласно которой в случае неявки в суд без уважительной причины частного обвинителя, его законного представителя или представителя, подавших апелляционную жалобу, суд апелляционной инстанции прекращает апелляционное производство по его жалобе.
Между тем, из материалов уголовного дела следует, что не согласившись с решением мирового судьи частный обвинитель – потерпевшая К., а также ее представитель – адвокат Б. каждый подали апелляционные жалобы на постановление мирового судьи судебного участка №7 Борского судебного района Нижегородской области от 25 февраля 2016 года.
В заседание суда апелляционной инстанции, назначенное на 4 июля 2016 года, частный обвинитель – потерпевшая К. не явилась, однако явился ее представитель – адвокат Б., подтвердившая в соответствии с действующим законодательством свои полномочия на представление интересов К. в суде апелляционной инстанции.
Несмотря на то, что представитель частного обвинителя – потерпевшей К. адвокат – Б. непосредственно присутствовала в заседании суда апелляционной инстанции и принимала в нем активное участие, суд апелляционной инстанции прекратил апелляционное производство как по жалобе частного обвинителя, так и по апелляционной жалобе ее представителя, вопреки указанным выше положениям закона, установив наличие процессуальных препятствий для реализации процедуры апелляции в отношении каждого из указанных субъектов апелляционного обжалования решения суда первой инстанции, в том числе и того, который требования гл.45.1 УПК РФ выполнил.
При таких обстоятельствах, в конкретной ситуации правовых оснований для прекращения апелляционного производства по апелляционной жалобе адвоката Б. как представителя частного обвинителя – потерпевшей К., по причине неявки в судебное заседание К., у суда апелляционной инстанции не имелось, иных оснований для прекращения в полном объеме апелляционного производства судом второй инстанции не указано.
Выявленные президиумом нарушения послужили основанием для отмены апелляционного постановления Борского городского суда Нижегородской области от 4 июля 2016 года о прекращении производства в порядке главы 45.1 УПК РФ по апелляционным жалобам частного обвинителя – потерпевшей К. и ее представителя – адвоката Б., материалы уголовного дела направлены на новое апелляционное рассмотрение в ином составе суда.
Постановление президиума от 30 ноября 2016 года
44у-147/2016
7. Нормативный запрет на направление обращения на рассмотрение в государственный орган, орган местного самоуправления, организацию или должностному лицу, решение или действие (бездействие) которых обжалуется, в полной мере распространяется на процедуру, регламентированную положениями ст. 124 УПК РФ.
27 апреля 2013 года В. обратилась на личном приеме к прокурору Нижегородской области К. с заявлениями о возбуждении уголовных дел в отношении Ж.А.Ю. и Ж. Е.Л. по ст. 167 ч.2 УК РФ и в отношении Е. по ст. 137 УК РФ.
14 мая 2013 года В. и.о. прокурора Нижегородской области Б. было направлено заявительнице В. письмо, в котором указывалось, что по ее заявлениям проводятся дополнительные проверки, о результатах которых она будет уведомлена в установленном законом порядке. При этом в письме и.о. прокурора Нижегородской области было сообщено, что в случае несогласия с данным ей ответом, заявительница вправе обжаловать его в Генеральную прокуратуру Российской Федерации или в суд.
Будучи не согласной с данным ей ответом, бездействием в возбуждении по ее заявлениям уголовных дел, В. 20 мая 2013 года направила в Генеральную прокуратуру Российской Федерации два заявления, в которых она обжаловала ответ и.о. прокурора Нижегородской области Б. и просила принять решение о возбуждении уголовных дел.
В связи с длительным неполучением ответа на свои заявления В. 15 июля 2013 года обратилась в электронной форме в Генеральную прокуратуру РФ с просьбой предоставить ответ на ее жалобы.
29 июля 2013 года заявительница получила из Генеральной прокуратуры Российской Федерации за подписью старшего прокурора управления Т. сообщение, в котором указывалось, что жалобы В. на бездействие и.о. прокурора Нижегородской области направлены прокурору Нижегородской области.
Учитывая, что сотрудник Генеральной прокуратуры РФ не организовал рассмотрение ее жалоб на действия должностных лиц прокуратуры Нижегородской области, а сопроводительным письмом направил её жалобы фактически тому же должностному лицу, чье действия (бездействие) она обжаловала, В. обратилась в суд с жалобой в порядке ст.125 УПК РФ о признании незаконными действий (бездействия) Т.
Постановлением Нижегородского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 22 октября 2015 года В. отказано в удовлетворении жалобы в порядке ст.125 УПК РФ в части признания незаконными и необоснованными мер, принятых старшим прокурором управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Т. по ее заявлению, а фактически его бездействие, выразившееся в не рассмотрении ее обращения. Одновременно суд первой инстанции лишь констатировал несвоевременность (с нарушением установленного законом срока) рассмотрения обращения В. от 26.06.2013 года старшим прокурором управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Т.
Апелляционным постановлением Нижегородского областного суда от 19 января 2016 года постановление, вынесенное по результатам рассмотрения жалобы В. на действия, бездействие прокурора Т., отменено. Жалоба В. в порядке ст.125 УПК РФ оставлена без удовлетворения в полном объеме.
Между тем, положениями ч.5 ст.10 Закона РФ «О прокуратуре Российской Федерации» запрещается пересылка жалобы в орган или должностному лицу, решения либо действия которых обжалуются. Подобное положение содержится и в п.3.7 Инструкции о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры РФ, согласно которому запрещается направление обращения на рассмотрение в государственный орган, орган местного самоуправления, организацию или должностному лицу, решение или действие (бездействие) которых обжалуется.
Согласно ч.2 ст. 124 УПК РФ результатом рассмотрения жалобы прокурором (руководителем следственного органа) могут быть следующие виды решений в форме соответствующих постановлений: о полном либо частичном удовлетворении жалобы; об отказе в ее удовлетворении.
Таким образом, из представленного материала усматривается, что в направленных в Генеральную прокуратуру Российской Федерации жалобах заявительница В. просила рассмотреть ее доводы и принять по жалобам соответствующее решение, с учетом положений ч.4 ст.7 УПК РФ, на незаконность действий (бездействия) конкретного должностного лица прокуратуры Нижегородской области, связанных с ее обращением о возбуждении уголовного дела на личном приеме у прокурора области, однако ее жалобы, касающиеся данного вопроса, были направлены для разрешения фактически этому же должностному лицу.
При этом Генеральной прокуратурой РФ не были проверены суждения заявительницы о фактах принятия по ее жалобам незаконного решения.
Приведенные нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные судом апелляционной инстанции повлекли отмену апелляционного постановления, поскольку повлияли на исход дела, а материал судебно-контрольного производства по жалобе В.– направлен президиумом на новое апелляционное рассмотрение в Нижегородский областной суд.
Постановление президиума от 14 декабря 2016 года
44у-151/2016
8. Ссылаясь в приговоре на показания допрошенных по делу лиц, заключение эксперта, протоколы следственных и судебных действий и иные документы, подтверждающие, по мнению суда, те или иные фактические обстоятельства, суд должен раскрыть их содержание.
Приговором Канавинского районного суда г. Нижний Новгород Нижегородской области от 3 июня 2015 года И. признан виновным и осужден по ч.3 ст. 30 п. «г» ч.4 ст. 228.1 УК РФ, ч.1 ст. 30 п. «г» ч.4 ст. 228.1 УК РФ.
В обоснование вывода о виновности И. в инкриминированных ему деяниях суд, наряду с иными доказательствами, положил также письменные материалы уголовного дела, такие как: постановление о проведении мероприятия «наблюдение» и акт наблюдения; протокол досмотра Т.; протоколы выемки; протоколы осмотра предметов; протокол проверки показаний на месте.
Однако вопреки требованиям ст. ст. 17, 87,88 УПК РФ, суд ограничился лишь перечислением в приговоре указанных письменных доказательств, не раскрыв их содержание и не указав, какие именно сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по предъявленному подсудимому обвинению, представлены в каждом из перечисленных им доказательств. Содержание указанных сведений не проанализировано и не оценено судом с позиций относимости, допустимости и достоверности, их согласованности между собой и с другими приведенными в приговоре доказательствами по каждому из инкриминированных эпизодов обвинения, что делает беспредметным итоговый вывод суда о наличии совокупности доказательств, подтверждающих предъявленное И. обвинение, и ее достаточности для вывода о виновности подсудимого.
При этом показания подсудимого, данные им в ходе судебного заседания по эпизоду покушения на незаконный сбыт наркотических средств, суд оценил критически, указав, что они опровергаются собранными по делу доказательствами, однако в нарушение п.2 ст.307 УПК РФ не конкретизировал, в какой части содержание этих доказательств вступает в противоречие с выдвинутой И. версией об инкриминируемом ему деянии.
Выявленные президиумом нарушения послужили основанием для отмены приговора Канавинского районного суда г. Нижний Новгород Нижегородской области от 3 июня 2015 года и апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 10 марта 2016 года в отношении И. Уголовное дело по обвинению И. в совершении преступлений, предусмотренных ч.3 ст.30, п. «г» ч.4 ст.2281 УК РФ, ч.1 ст.30, п. «г» ч.4 ст.2281 УК РФ, направлено на новое рассмотрение в Канавинский районный суд г.Нижний Новгород Нижегородской области в ином составе суда.
Постановление президиума от 21 декабря 2016 года
44у-149/2016
9. Согласно ч.1 ст. 318 УПК РФ, уголовное дело частного обвинения возбуждается путем подачи заявления потерпевшим или его законным представителем и должно соответствовать требованиям, перечисленным в ч.5 данной нормы закона.
Постановлением мирового судьи судебного участка Сокольского судебного района Нижегородской области от 27 июля 2016 года уголовное дело по заявлению частного обвинителя - потерпевшей П. в отношении Л., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.116 УК РФ, прекращено на основании ч.2 ст.24 УПК РФ в связи с устранением новым законом преступности и наказуемости деяния, вмененного Л.
Апелляционным постановлением Сокольского районного суда Нижегородской области от 1 сентября 2016 года постановление мирового судьи судебного участка Сокольского судебного района Нижегородской области от 27 июля 2016 года оставлено без изменения.
Из материалов уголовного дела следует, что 26 мая 2016 года мировому судье судебного участка Сокольского судебного района Нижегородской области поступило заявление частного обвинителя – потерпевшей П. о привлечении к уголовной ответственности Л. по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст.116 УК РФ.
В заявлении П. указывала, что 20 апреля 2016 года Л. пришел домой в состоянии алкогольного опьянения. В это время по данному адресу находилась ее мать – П. Они сделали Л. замечание, на что Л. сначала начал оскорблять их, а потом ударил кулаком в область шеи П., отчего последняя упала на пол, ударившись головой о кухонный гарнитур. Она (П.) выбежала на балкон и вызвала полицию, после этого вернулась в квартиру, сообщив Л. о том, что сейчас приедут сотрудники полиции. Л. схватил ее за горло и начал душить. Задыхаясь, она (П.) упала на пол, однако, Л. продолжал ее (П.) душить, пережимая сонную артерию с левой стороны. Ее мать пыталась оттащить Л., однако, он (Л.) схватил за шею мать потерпевшей и повалил на пол. Указанные противоправные действия Л. частным обвинителем – потерпевшей П. - квалифицированы по ч.1 ст.116 УК РФ.
Указанное заявление мировым судьей было принято к своему производству, как соответствующее требованиям ст. 318 УПК РФ.
Вместе с тем, диспозиция ч.1 ст.116 УК РФ содержит две самостоятельных формы преступного насилия, каждая из которых образует состав преступления и достаточна для инициирования уголовного производства в рамках ч.1 ст.116 УК РФ: нанесение побоев, либо совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст.115 УК РФ.
Следовательно, исходя из положений ч.5 ст.318 УПК РФ, с учетом гарантированности каждому, в отношении кого осуществляется уголовное преследование, права на эффективную защиту от выдвинутого обвинения, частному обвинителю П. следовало не только изложить обстоятельства происшедшего, в связи с которыми инициируется процедура привлечения Л. к уголовной ответственности по делу частного обвинения, но и указать на характер совершенных им действий, раскрыв их содержание применительно к диспозиции ч.1 ст.116 УК РФ.
Вопреки этому в своем заявлении в суд частный обвинитель – потерпевшая П. лишь привела (изложила) фактическую сторону содеянного, обвинив Л. в действиях, выразившихся в умышленном причинении ей удушья, от которых она испытывала физическую боль, однако не конкретизировав их характер применительно к формам преступного поведения, перечисленным в ч.1 ст.116 УК РФ в качестве составообразующих для данного преступления.
Следовательно, в конкретной ситуации, при наличии в диспозиции инкриминируемой нормы уголовного закона альтернативных форм преступного поведения, каждая из которых самостоятельно образует преступное деяние, формулирование частным обвинителем – потерпевшей в своем заявлении, вменяемых подсудимому в вину действий безотносительно к определенной законодателем форме преступного поведения в ч.1 ст.116 УК РФ препятствует признанию такого заявления в качестве надлежащего процессуального акта, на основе которого осуществляется уголовное преследование подсудимого. Последнему в условиях данного нарушения закона не обеспечивается надлежащий уровень защиты от выдвинутого обвинения, возможность предметно отстаивать свою позицию по значимым аспектам такого обвинения.
На основании изложенного, президиум отменил состоявшиеся судебные решения в связи с допущенными нарушениями, повлиявшими на исход дела, а уголовное дело направил на новое судебное рассмотрение.
Постановление президиума от 21 декабря 2016 года
44у-158/2016
10. По смыслу ст.61 УПК РФ, судья не может принимать участие в производстве по уголовному делу при наличии обстоятельств, ставящих под сомнение его объективность и беспристрастность.
Приговором Кулебакского городского суда Нижегородской области от 18 июня 2015 года, под председательством судьи Ф., К. признан виновным и осужден по п. «а» ч.3 ст.158 УК РФ с применением ч.5 ст.62, ч.2 ст.68, 70 УК РФ к 3 годам 1 месяцу лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда приговор Кулебакского городского суда Нижегородской области от 18 июня 2015 года в отношении К. оставлен без изменения.
Из материалов уголовного дела следует, что постановлением судьи Кулебакского городского суда Нижегородской области Ф. от 10 июня 2015 года назначено судебное заседание по рассмотрению указанного уголовного дела и продлен срок содержания К. под стражей на 6 месяцев со дня поступления уголовного дела в суд, то есть по 29 ноября 2016 года.
Как видно из описательно-мотивировочной части постановления от 10 июня 2015 года, при принятии решения о продлении срока содержания К. под стражей учитывалось, в том числе, то, что он «совершил преступление против собственности, относящееся к категории тяжких преступлений».
В апелляционном порядке постановление от 10 июня 2015 года не обжаловано.
Учитывая, что при решении вопроса о продлении меры пресечения в отношении К. судья Ф. высказал суждение по вопросу виновности подсудимого в совершении инкриминированного ему преступления, подлежавшему разрешению лишь в ходе рассмотрения уголовного дела по существу, данный судья должен был устраниться от дальнейшего участия в производстве по уголовному делу, однако 18 июня 2015 года уголовное дело по существу предъявленного К. обвинения было рассмотрено тем же судьей с вынесением обжалуемого осужденным приговора.
Указанные обстоятельства ставят под сомнение независимость и беспристрастность судьи, постановившего обвинительный приговор в отношении К., а, следовательно, и справедливость судебного разбирательства.
Выявленные президиумом нарушения явились основанием для отмены постановленных в отношении К. судебных решений с направлением уголовного дела на новое рассмотрение.
Постановление президиума от 21 декабря 2016 года
44у-150/2016
ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ
1. Под применением предметов, используемых в качестве оружия, понимается применение таких предметов, с помощью которых возможно причинение потерпевшему телесных повреждений, опасных для жизни и здоровья, то есть обладающих соответствующими поражающими свойствами.
Если лицо лишь демонстрировало оружие или угрожало заведомо негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия, не намереваясь использовать эти предметы для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, его действия (при отсутствии других отягчающих обстоятельств) с учетом конкретных обстоятельств дела следует квалифицировать по ч.1 ст.162 УК РФ.
Приговором Нижегородского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 16 марта 2016 года В. признан виновным и осужден по ч.2 ст. 162, ч.4 ст. 166, ч.3 ст. 30 ч.1 ст. 158 УК РФ.
Как следует из материалов уголовного дела и протокола осмотра предметов от 25 декабря 2015 года, В. при совершении разбойного нападения направил в сторону потерпевшего С. пневматический пистолет, который на момент совершения преступления не был заряжен боеприпасами. Кроме того, из показаний С. усматривается, что данным пистолетом В. на него не замахивался и не пытался нанести ему удары этим предсметом.
Таким образом, поскольку в момент совершения осужденным разбоя указанный пневматический пистолет объективно не мог быть использован нападавшим лицом для причинения потерпевшему С. телесных повреждений, опасных для жизни и здоровья, посредством реализации его поражающих свойств за счет силы сжатого воздуха при отсутствии в магазине пистолета боеприпасов в виде металлических шариков калибра 4,5 мм типа ВВ, а также не установлено наличие у обвиняемого намерения иным способом применить данный пистолет в качестве предмета для травмирования потерпевшего, то и квалификация действий В. по ч.2 ст.162 УК РФ не основана на законе ввиду её несоответствия указанным обстоятельствам, в связи с чем, квалифицирующий признак разбойного нападения- «с применением предмета, используемого в качестве оружия», подлежал исключению из осуждения В.
В связи с изложенным, президиум переквалифицировал действия В. с ч.2 ст.162 УК РФ на ч.1 ст.162 УК РФ.
Постановление президиума от 16 ноября 2016 года
44у-146/2016
НАЗНАЧЕНИЕ НАКАЗАНИЯ
1.При разрешении вопроса, связанного с назначением наказания, суд должен был исходить из того, что наказание за преступление по ч.1 ст.30, п. «г» ч.4 ст.228.1 УК РФ может быть определено подсудимому в пределах от 2-х месяцев (ч.2 ст.56 УК РФ) до 10 лет лишения свободы. Назначение судом данного наказания в максимальном размере не позволило в полной мере индивидуализировать его применительно к конкретной ситуации, и, следовательно, обеспечить его справедливость, соразмерность общественной опасности содеянного и личности осуждённого.
ПриговоромАрзамасского городского суда Нижегородской области от 5 июня 2015 года П. осуждён за совершение преступления, предусмотренного ч.1 ст.30, п. «г» ч.4 ст.228.1 УК РФ, с применением ч.2 ст.66, ч.2 ст.68 УК РФ к лишению свободы на срок 10 лет, без лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, без штрафа.
На основании п. «в» ч.7 ст.79, ст.70 УК РФ, по совокупности приговоров, к назначенному наказанию частично присоединена неотбытая часть наказания по приговору от 2 марта 2011 года, и окончательное наказание назначено в виде лишения свободы на срок 10 лет 1 месяц, без лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, без штрафа, с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.
В соответствии с ч.1 и ч.2 ст.61 УК РФ, в качестве смягчающих наказание П. обстоятельств, суд указал полное признание подсудимым вины, его раскаяние в содеянном, явку с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, состояние здоровья, наличие на иждивении ребенка 2004 года рождения, совместно проживающего с ним.
Кроме того, на основании ч.2 ст.61 УК РФ суд признал как смягчающее обстоятельство информацию, изложенную в письме ФСБ России о том, что П. в ходе расследования уголовного дела активно содействовал сбору доказательств по уголовному делу, полностью изобличил лицо, сбывшее ему наркотические средства, предоставил оперативно-значимую информацию в отношении иных лиц, причастных в Арзамасском районе к незаконному обороту наркотических средств в крупных и особо крупных размерах, которая использована в дальнейшей оперативной разработке фигурантов.
Учитывая, что данное преступление является неоконченным, суд при назначении наказания руководствовался положениями ч.2 ст.66 УК РФ.
Вместе с тем, назначая П. наказание в виде 10 лет лишения свободы за совершение преступления, предусмотренного ч.1 ст.30, п. «г» ч.4 ст.228.1 УК РФ, суд не учёл, что по своему размеру в конкретной ситуации оно является максимально возможным, то есть определено фактически без учета иных перечисленных выше смягчающих обстоятельств, которые не охватываются положениями ч.2 ст.66 УК РФ.
Следовательно, при решении вопроса об индивидуализации П. наказания в виде лишения свободы суд должен был исходить из того, что данное наказание может быть определено подсудимому в пределах от 2-х месяцев (ч.2 ст.56 УК РФ) до 10 лет лишения свободы, однако этого не сделал.
Отступление суда от данного принципа не позволило при назначении наказания в полной мере индивидуализировать его применительно к конкретной ситуации, и, следовательно, обеспечить его справедливость, соразмерность общественной опасности содеянного и личности осуждённого.
Учитывая установленное судом первой инстанции смягчающие наказание обстоятельства, назначенное П. наказание Президиумом Нижегородского областного суда соразмерно смягчено, как за совершенное преступление, предусмотренное ч.1 ст.30, п. «г» ч.4 ст.228.1 УК РФ, с применением ч.2 ст.66, ч.2 ст.68 УК РФ, так и по совокупности приговоров, в соответствии со ст.70 УК РФ.
Постановление президиума от 12 октября 2016 года
44у-119/2016
ПРИМЕНЕНИЕ АКТА ОБ АМНИСТИИ
Согласно пункту 5 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 24 апреля 2015 года №6576-6 ГД «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной Войне 1941-1945 годов», освобождению от наказания в виде лишения свободы подлежат осужденные, неотбытая часть наказания которых на день окончания исполнения данного Постановления, то есть по состоянию на 24 октября 2015 года составляет менее одного года.
Назначая осужденному окончательное наказание по правилам ч.5 ст.69 УК РФ, по совокупности преступлений, суд не принял во внимание, что неотбытая часть наказания, назначенного осужденному приговором (с учетом исчисления срока отбывания наказания), на день окончания исполнения акта об амнистии (24 октября 2015 года) составляла менее одного года, при этом перечисленных в пункте 13 акта об амнистии препятствий для ее применения по делу не имелось, что исключало возможность применения положений ч.5 ст. 69 УК РФ.
Приговором Сормовского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 7 октября 2015 года С. осужден по ч.1 ст. 158 УК РФ, ч.2 ст. 167 УК РФ.
Окончательное наказание С. назначено в соответствии с ч.5 ст.69 УК РФ, по совокупности преступлений, то есть путем частичного сложения наказания по данному приговору с наказанием, назначенным по приговору Сормовского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 24 сентября 2014 года, которым он был осужден по ч.1 ст.166 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы, при этом в срок отбывания наказания зачтен срок наказания, отбытый им по приговору Сормовского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 24 сентября 2014 года, с 29 июля 2014 года по 6 октября 2015 года включительно.
Однако судом оставлено без внимания, что на момент вынесения приговора 7 октября 2015 года было принято Постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 24 апреля 2015 года №6576-6 ГД «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», которое вступило в силу со дня его официального опубликования -24 апреля 2015 года.
Согласно пункту 5 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 24 апреля 2015 года №6576-6 ГД «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной Войне 1941-1945 годов» освобождению от наказания в виде лишения свободы подлежали осужденные, у которых неотбытая часть наказания на день окончания исполнения данного Постановления, то есть по состоянию на 24 октября 2015 года составляла менее одного года.
Приговором Сормовского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 24 сентября 2014 года С. был осужден по ч.1 ст.166 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы, при этом срок отбывания наказания был исчислен с 29 июля 2014 года, то есть с момента применения к С. меры пресечения в виде заключения под стражу.
Назначая осужденному С. окончательное наказание по правилам ч.5 ст.69 УК РФ, по совокупности преступлений, суд не принял во внимание, что неотбытая часть наказания, назначенного С. приговором Сормовского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 24 сентября 2014 года (с учетом исчисления срока отбывания наказания с 29 июля 2014 года) на день окончания исполнения акта об амнистии (24 октября 2015 года) составляла менее одного года, при этом перечисленных в пункте 13 акта об амнистии препятствий для ее применения, по делу не имелось.
При таких обстоятельствах, С. подлежал освобождению от назначенного приговором Сормовского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 24 сентября 2014 года наказания на основании акта об амнистии.
Проверяя законность и обоснованность приговора от 7 октября 2015 года, суд апелляционной инстанции произвольно интерпретировал положения акта об амнистии и отказал в его применении, указав, что освобождение осужденных от наказания по данному основанию возлагается на исправительные учреждения и следственные изоляторы, исполняющие наказание в виде лишения свободы, и ошибочно учел факт осуждения С. по приговору от 24 сентября 2014 года.
С учетом изложенного, президиум изменил приговор Сормовского районного суда г.Нижний Новгород Нижегородской области от 7 октября 2015 года и апелляционное постановление Нижегородского областного суда от 25 февраля 2016 года, исключив из них указание на назначение С. наказания по совокупности преступлений в соответствии с ч.5 ст.69 УК РФ.
Постановление президиума от 19 октября 2016 года
44у-121/2016
2. В соответствии с п.4 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 24 апреля 2015 года №6576-6 «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной Войне 1941-1945 годов» условно осужденные, осужденные, которым до дня вступления в силу настоящего Постановления неотбытая часть наказания заменена более мягким видом наказания или отбывание наказания которым отсрочено, а также осужденные к наказанию, не связанному с лишением свободы, подлежат освобождению.
В соответствии с п.п.6 п.19 Постановления «О порядке применения постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 24 апреля 2015 года №6576-6 «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной Войне 1941-1945 годов» злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания при применении акта об амнистии следует считать только осужденных, которым отменено условное осуждение, если после вынесения постановления суда о направлении указанных осужденных в исправительные учреждения ими отбыто менее 1 года лишения свободы на день вступления в силу постановления об амнистии.
Приговором Арзамасского городского суда Нижегородской области от 9 апреля 2015 года П. осужден по п. «в» ч.2 ст.158 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы, условно, с испытательным сроком 1 год 6 месяцев.
На П. возложены обязанности: встать на учет в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства, проходить регистрацию один раз в месяц в специализированном государственном органе, осуществляющем исправление осужденного, в день, установленный уголовно-исполнительной инспекцией: не менять постоянное место жительства без уведомления данного органа, осуществляющего исправление осужденного.
В апелляционном порядке указанный приговор не обжалован и вступил в законную силу 21 апреля 2015 года.
Постановлением судьи Арзамасского городского суда Нижегородской области от 19 июля 2016 года, по представлению начальника филиала по Арзамасскому району ФКУ «УИИ ГУФСИН России по Нижегородской области», П. отменено условное осуждение, назначенное приговором Арзамасского городского суда Нижегородской области от 9 апреля 2015 года, и он направлен для отбывания наказания в виде 1 года 6 месяцев лишения свободы в исправительную колонию общего режима.
Из материалов дела следует, что представление начальника филиала по Арзамасскому району ФКУ «УИИ ГУФСИН России по Нижегородской области» об отмене условного осуждения и исполнении наказания, назначенного приговором суда в отношении П., поступило в Арзамасский городской суд Нижегородской области 7 апреля 2016 года, то есть после вступления постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 24 апреля 2015 года №6576-6 «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной Войне 1941-1945 годов» в законную силу.
Суд первой инстанции при решении вопроса об отмене П. условного осуждения, назначенного приговором суда, и направлении его для отбывания наказания в исправительное учреждение, не обсудил вопрос о возможности применения в отношении осужденного П. Постановления Государственной Думы от 24.04.2015 N 6576-6 ГД "Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов", а также не установил, имеются ли ограничения на применение акта об амнистии, предусмотренные п. 13 указанного Постановления об амнистии.
Поскольку на момент вступления в законную силу указанного Постановления каких-либо ограничений для применения в отношении осужденного П. пункта 4 акта об амнистии от 24 апреля 2015 года, согласно которому подлежали освобождению от наказания условно осужденные, представленные материалы не содержали, решение суда об отмене условного осуждения вопреки требованиям указанного законодательного акта являлось ошибочным.
С учетом приведенных правовых положений президиум на основании п.4 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 24 апреля 2015 года №6576-6 «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной Войне 1941-1945 годов» освободил П. от наказания по приговору Арзамасского городского суда Нижегородской области от 9 апреля 2015 года со снятием судимости.
Постановление президиума от 14 декабря 2016 года
44у-156/2016
УСЛОВНО-ДОСРОЧНОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ОТБЫВАНИЯ НАКАЗАНИЯ И ЗАМЕНА НЕОТБЫТОЙ ЧАСТИ НАКАЗАНИЯ БОЛЕЕ МЯГКИМ ЕГО ВИДОМ
1. По смыслу ч.4 ст.7 УПК РФ и ст.79 УК РФ, вывод суда о возможности либо невозможности применения к осужденному условно-досрочного освобождения не может быть основан на предположениях и должен формироваться исходя из всестороннего исследования данных о его поведении за весь период отбывания наказания. При этом мнение прокурора в рамках судебного разбирательства в порядке главы 47 УПК РФ для суда не может являться приоритетным в качестве достаточного основания для принятия решения по заявленному ходатайству об условно-досрочном освобождении.
Несоблюдение указанных положений уголовного и уголовно-процессуального закона повлекло отмену постановления Краснобаковского районного суда Нижегородской области от 17 марта 2016 года, которым отказано в удовлетворении ходатайства осужденного Б. об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания.
Отказывая в удовлетворении ходатайства осужденного Б. об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, суд в обоснование своих выводов, формально сославшись на данные о личности осужденного и его поведении за период отбывания наказания, в том числе на наличие у осужденного Б. 4 взысканий, одно из которых было связано с водворением его в штрафной изолятор, и приняв во внимание то, что только одно взыскание снято с осужденного досрочно, а остальные три погашены временем, указал, что применение к осужденному условно-досрочного освобождения преждевременно, поскольку, по мнению суда, нет достаточных оснований полагать, что социальная справедливость восстановлена в полном объеме, осужденный Б. утратил общественную опасность, цели наказания достигнуты в отношении него в полном объеме, осужденный своим поведением доказал исправление.
Данный вывод суда первой инстанции президиумом признан не основанным на исследованных в судебном заседании материалах. Характеризующие осужденного данные судом фактически не проанализированы, не приведено конкретных суждений о характере ранее допущенных осужденным нарушений, их тяжести, времени, прошедшего с момента наложения взысканий, последующем поведении осужденного с точки зрения соответствия его требованиям социальной адаптации, как и не представлено конкретных обстоятельств, которые объективно исключают возможность условно-досрочного освобождения Б.
Кроме того, в описательно-мотивировочной части постановления суд первой инстанции приводя позицию участвующего по делу прокурора, возражавшего против удовлетворения ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении, указал, что «суд обязан учитывать мнение прокурора, поскольку он действует от имени государства».
Вышеприведенное утверждение суда о приоритетности для него мнения прокурора в рамках судебного разбирательства в порядке гл.47 УПК РФ, не основано на правовых позициях, закрепляющих единые условия для исполнения участниками процесса своих обязанностей и реализации ими прав, их равноправия перед судом, принимающим решение исключительно по своему внутреннему убеждению, руководствуясь при этом законом и совестью (ст.ст.15,17 УПК РФ).
С учетом изложенного, решение суда об отказе Б. в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания вынесено без надлежащей проверки и оценки всех обстоятельств, имеющих значение при разрешении вопроса о возможности применения к осужденному положений ст.79 УК РФ, что не позволило констатировать правосудность данного судебного решения.
Проверяя законность и обоснованность постановления от 17 марта 2016 года, суд апелляционной инстанции указанные нарушения уголовно-процессуального закона не выявил и согласился с выводами суда первой инстанции об отсутствии надлежащих оснований полагать, что цели наказания достигнуты, и осужденный Б. для своего дальнейшего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания.
В связи с указанными нарушениями закона судебные решения в отношении осужденного Б. отменены, ходатайство осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания направлено на новое рассмотрение в Канавинский районный суд г.Нижний Новгород Нижегородской области по месту отбывания осужденным наказания.
Постановление президиума от 26 октября 2016 года
№ 44у-128/2016
2. Суд, разделив позицию представителя администрации исправительного учреждения и принимавшего участие в судебном заседании прокурора о нецелесообразности применения в конкретном случае положений ст.79 УК РФ, не аргументировал собственный вывод в этой части, не привел доводы в его обоснование, а также в обоснование объективности высказанных суждений указанными участниками процесса.
Постановлением судьи Семеновского районного суда Нижегородской области от 22 апреля 2016 года в удовлетворении заявленного осужденным Д. ходатайства отказано в связи с отсутствием достаточной совокупности обстоятельств, свидетельствующих о том, что осужденный Д. твердо встал на путь исправления и не нуждается в дальнейшем его отбывании.
В судебном заседании представитель администрации исправительного учреждения и прокурор не поддержали ходатайство осужденного Д., считая применение к нему условно-досрочного освобождения от отбывания наказания нецелесообразным, полагали необходимым ходатайство осужденного отклонить.
Разделив позицию представителя администрации исправительного учреждения и принимавшего участие в судебном заседании прокурора о нецелесообразности применения в конкретном случае положений ст.79 УК РФ, суд, однако, не аргументировал собственный вывод в этой части, не привел доводы в его обоснование, а также в обоснование объективности высказанных суждений указанными участниками процесса.
Фактически суд констатировал в своем постановлении невозможность применения к осужденному Д. положений ст.79 УК РФ, только исходя из собственного декларативного утверждения об отсутствии в представленных материалах бесспорных, достаточных сведений, безусловно исключающих необходимость дальнейшего отбывания Д. лишения свободы, вместе с тем лишь формально принял во внимание представленную администрацией колонии положительную характеристику на Д., а в действительности, безмотивно отверг данный официальный документ, произвольно истолковав содержащуюся в нем на Д. информацию в прямо противоположном смысле – как свидетельство недостаточности прилагаемых осужденным усилий в процессе самовоспитания и формирования психологической установки на социально приемлемое поведение.
Таким образом, решение суда об отказе Д. в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания вынесено без надлежащей проверки и оценки всех обстоятельств, имеющих значение при разрешении вопроса о возможности применения к осужденному положений ст.79 УК РФ, что исключает правосудность данного судебного решения.
Проверяя законность и обоснованность постановления от 22 апреля 2016 года, суд апелляционной инстанции указанное нарушение уголовно-процессуального закона не выявил и согласился с выводами суда первой инстанции об отсутствии надлежащих оснований полагать, что цели наказания достигнуты, и осужденный Д. для своего дальнейшего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания.
Указанные нарушения закона послужили основанием для отмены в кассационном порядке постановления Семеновского районного суда Нижегородской области от 22 апреля 2016 года, апелляционного постановления Нижегородского областного суда от 11 июля 2016 года в отношении Д. и направления материала судебного производства на новое судебное рассмотрение в ином составе суда.
Постановление президиума от 16 ноября 2016 года
№ 44у-141/2016
3. Отказ в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении исключительно по мотиву необходимости обеспечения интересов потерпевшей стороны и восстановления социальной справедливости не может быть признан обоснованным.
Приговором Кич-Городецкого районного суда Вологодской области от 17 мая 2010 года Л. (с учетом изменений, внесенных кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Вологодского областного суда от 20 июля 2010 года) осужден по ч.1 ст.105 УК РФ к 9 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима (окончание срока отбывания наказания 21 апреля 2019 года).
Постановлением судьи Борского городского суда Нижегородской области от 30 мая 2016 года в удовлетворении заявленного осужденным ходатайства отказано.
Отказывая в удовлетворении ходатайства Л. об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания суд, сославшись на необходимость обеспечения законных прав и интересов потерпевшей, пришел к выводу, что содержащиеся в материалах дела положительно характеризующие данные о поведении осужденного за весь период отбывания наказания, не достаточны для признания его не нуждающимся в полном отбывании назначенного судом наказания и подлежащим условно-досрочному освобождению, по сути декларативно констатировал необходимость дальнейшего содержания осужденного в местах лишения свободы в целях восстановления социальной справедливости.
Однако данный вывод не основан на законе и не соответствует установленным в судебном заседании обстоятельствам.
Мнение потерпевшего относительно возможности применения к осужденному положений ст.79 УК РФ само по себе не предопределяет выводы суда при решении вопроса об условно-досрочном освобождении от наказания, а лишь принимается к сведению и оценивается последним наряду с другими обстоятельствами, которые подлежат учету для принятия судом законного и обоснованного решения.
Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в постановлении от 18 марта 2014 года № 5-П по проверке конституционности ч.2.1 ст. 399 УПК РФ процессуальный статус потерпевшего по уголовному делу предполагает его право довести до суда свою позицию по вопросу об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденного по данному уголовному делу, которая, не предопределяя самого по себе решения по существу вопроса, позволит учесть в рамках судебной процедуры конституционно оправданные интересы потерпевшего, связанные с обеспечением его личной безопасности, защитой его семьи и близких от возможных угроз безопасности со стороны лица, совершившего преступление, либо с получением реального возмещения причиненного этим преступлением вреда.
Вместе с тем, в представленных материалах сведений о доведении до суда потерпевшей Н. своей позиции по вопросу об условно-досрочном освобождении осужденного Л. от отбывания назначенного судом наказания, которая могла быть учтена в судебном заседании, не имеется.
Таким образом, в конкретной ситуации отказ суда в условно-досрочном освобождении от наказания исключительно по мотиву необходимости обеспечения интересов потерпевшей стороны и восстановления социальной справедливости нельзя признать обоснованным.
Каких-либо конкретных данных, подлежащих учету в рамках ст. 79 УК РФ, и отрицательно характеризующих осужденного Л., которые свидетельствовали бы о том, что он не встал на путь исправления и нуждается в дальнейшем отбывании наказания, судом не установлено и в обжалуемом постановлении не представлено. Напротив, совокупность приведенных данных о личности осужденного Л. за весь период отбывания наказания позволила администрации колонии поддержать перед судом ходатайство о применении к нему положений ст. 79 УК РФ, которые произвольно отвергнуты.
Допущенные нарушения уголовного закона явились основанием для отмены постановления Борского городского суда Нижегородской области от 30 мая 2016 года в отношении Л. с направлением материала судебного производства по ходатайству осужденного Л. об условно-досрочном освобождении на новое судебное рассмотрение в ином составе суда.
Постановление президиума от 16 ноября 2016 года
44у-142/2016
ВОПРОСЫ ПРИВЕДЕНИЯ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ
В СООТВЕТСТВИЕ С ИЗМЕНЕНИЯМИ, ВНЕСЕННЫМИ В ДЕЙСТВУЮЩЕЕ ЗАКАНОДАТЕЛЬСТВО НОВЫМ УГОЛОВНЫМ ЗАКОНОМ
1. Пересматривая состоявшееся судебное решение в порядке ст.10 УК РФ, суд исключил осуждение Н. по ч.3 ст.30, ч.2 ст.188 УК РФ и назначенное по ней наказание. Вместе с тем, судом не учтено, что Федеральным законом от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ ст. 188 УК РФ признана утратившей силу, однако ранее предусмотренное данной статьей закона деяние не декриминализировано и охватывается в настоящее время диспозицией ч.1 ст.229.1 УК РФ.
Постановлением судьи Лукояновского районного суда Нижегородской области от 11 декабря 2015 года ходатайство осужденного Н. о приведении состоявшихся в отношении него судебных решений в соответствие с действующим уголовным законом удовлетворено.
Президиум отменил постановление судьи, мотивировав свое решение следующим.
Согласно ч.1 ст.10 УК РФ уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость.
Как следует из представленных материалов, постановлением судьи Лукояновского районного суда Нижегородской области от 11 декабря 2015 года приговор Выксунского городского суда Нижегородской области от 16 июня 2011 года в отношении Н. приведен в соответствие с действующим уголовным законодательством, в том числе, исключено осуждение Н. по ч.3 ст.30, ч.2 ст.188 УК РФ и назначенное по ней наказание.
Вместе с тем, несмотря на то, что Федеральным законом от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ ст. 188 УК РФ признана утратившей силу, данное деяние не декриминализировано и в настоящее время охватывается диспозицией ч.1 ст.229.1 УК РФ.
В соответствии с ч.1 ст.9 УК РФ, преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения преступления.
Таким образом, судом не учтено, что поскольку избрание лишения свободы в соответствии с санкцией ч.1 ст.229.1 УК РФ не связано с улучшением положения Н., осужденного к данному виду наказания, то применению подлежал закон, в период действия которого совершено преступление, то есть ч.3 ст.30, ч.2 ст.188 УК РФ в редакции Федерального закона от 19 мая 2010 года № 87-ФЗ. Данное обстоятельство оставлено районным судом без внимания.
Допущенное при разрешении ходатайства осужденного Н. нарушение уголовного закона, будучи существенным, повлияло на исход дела, что повлекло отмену президиумом постановленного судебного решения.
Постановление президиума от 9 ноября 2016 года
44у-138/2016